туземец в соломенной шляпе. Какая-то женщина с ребенком мирно спала на скамейке под палящим солнцем. Толкнулись к дежурному. Он опять меланхолически ткнул на свежее объявление: «Пароход опаздывает на шесть часов»… Ни в какие объяснения дежурный не вдавался. По всей вероятности, он был глухонемым. По крайней мере такую версию выдвинул Петров.

Короче говоря, мы вернулись в гостиницу. Сменяясь с Женей, мы продежурили целые сутки. Днем и ночью. Парохода не было. Дежурный не становился разговорчивее. Объявления об опоздании методично сменялись. Мы написали фельетон о пароходстве, где час за часом язвительно и возмущенно описывались паши злоключения, и снесли его в «Тихоокеанскую звезду». Но от этого нам не стало легче. Мы пожаловались высокому начальству. Высокое начальство пожало плечами, а на другой день выделило в наше распоряжение быстроходный моторный катерок. Так и не удалось нам узнать, пришел ли тот пароход из Благовещенска.

Команда нашего катера была сформирована из нескольких очень юных моряков. От пятнадцати до восемнадцати лет. Большинство из них были учениками-стажерами школы водного транспорта. Все они носили просоленные тельняшки и капитанские фуражки с крабами. Единственным пожилым человеком был повар-китаец Иван Иванович. Но он оказался абсолютно сухопутным человеком: мало-мальская амурская качка выводила его из строя, и мы так и не сумели проверить его кулинарские способности. В Комсомольске-на-Амуре он жалобно посмотрел на Петрова, естественно признав его главным руководителем героической экспедиции, и сказал совершенно хрестоматийно исковерканным языком:

— Моя мало-мало голова боли. Моя назад Хабаровск ходи будет…

Что ж… Была без радости любовь… И разлука была без печали. Тем более что уху мы научились варить сами, а рыбой кишел и Амур и его притоки. Знаменитая рыба калуга даже совершала прыжки в воздух. И Петров, без конца меняющий пленку, несколько раз заснял ее «в полете». Потом все снимки этого путешествия были опубликованы им в «Огоньке». Кстати сказать, команду точно специально подобрали для острого пера Петрова. Именно такая команда и была нам нужна. Мальчики учились на нашем катере искусству мореплавания. На притоках Амура, по которым мы путешествовали уже после Комсомольска, много мелей. И на каждую мель наш корабль непременно садился. Мальчики во главе с восемнадцатилетним капитаном пытались всеми средствами сдвинуть катер с мели, зверски, по-морскому солено ругались хрипловатыми детскими голосами. Потом мы все раздевались, лезли в холодную воду, сталкивали катер живой силой, чтобы согреться поглощали энзе спирта и… опять садились на мель…

— Саша, — сказал мне как-то Петров, — у меня уже зарождается идея водной «Антилопы»…

В Комсомольск-на-Амуре мы прибыли более или менее благополучно. И высадились на набережной маршала Блюхера.

Комсомольск переживал свои первые романтические годы. На всю страну прогремел призыв комсомолки Вали Хетагуровой. Сотни девушек со всего Советского Союза стремились в город юности.

Молодой город был весь в строительных лесах. На набережной маршала Блюхера возводились новые дома. Между городом и поселком Дземга еще лежало огромное необжитое пространство. Совсем рядом, в густой тайге, еще водились медведи. В соседнем нанайском поселке жил старый шаман, весь увешанный ожерельями из костей и зубов. Он изредка выходил из тайги, приближался к месту стройки и пытался запугать юных лесорубов своими гортанными выкриками и сумасшедшими плясками.

Шамана уже никто не боялся. В молодом городе были враги пострашнее. Однако город рос с каждым днем. Появились первые дети, рожденные в Комсомольске, а на широкой таежной реке Горюн, впадающей в Амур, был создан замечательный пионерский лагерь.

Мы прожили в Комсомольске несколько дней. Все казалось нам романтическим и необычайным в этом возникающем среди тайги городе. Мы осматривали новый судостроительный завод, первый городской клуб, первый рабочий поселок. О Комсомольске-на-Амуре написано уже много книг, поставлены фильмы, и я не собираюсь рассказывать об истории этого города. Кстати сказать, в Комсомольске мы повстречали Веру Кетлинскую, собирающую материалы для своего романа «Мужество», Я хочу рассказать только о том, что связано с Женей Петровым.

От города до поселка Дземга было семь километров. В поселке Дземга жили хетагуровки.

Мы сидели в бараке над Амуром, и девушки в комбинезонах, только что вернувшиеся с работы, рассказывали нам о своей жизни, читали письма, полученные из дому, и письма, посылаемые домой.

«Ты же все время мечтала встретить трудности, — писала одной светловолосой девчушке ее мама. — Ну что же, теперь ты, наверно, вдоволь этих трудностей наглоталась…»

Все эти письма Женя Петров, обычно при подобных беседах никогда не вынимавший записной книжки (чтобы не вспугнуть, не обидеть собеседников, не оказенить разговор), переписывал полностью.

— Это же перлы, — говорил он мне, — это же неповторимо. Это эпос… будничный эпос. Одно такое письмо достовернее целого тома, полного декламации и громких слов.

Да, они встретили трудности. И эти трудности были не только в борьбе с природой, с тайгой, с морозами, мошкарой. Были у девушек враги и по-страшнее шаманов. Среди строителей было немало и погнавшихся за длинным рублем, и бывших преступников, далеко не перековавшихся. (Мы вспомнили с Петровым поездку нашу по Беломорско-Балтийскому каналу.) Они оскорбляли девушек, нагло вламывались в их общежития. Вот и сегодня прошел слух, что эту самую, светловолосую, мечтавшую о трудностях, какие-то бандиты проиграли в карты. Вы знаете, что такое проиграть в карты?.. Да, мы представляли себе это. И сегодня ночью бандиты придут за проигрышем. Девушки готовились к отпору. Они забаррикадируют двери и окна. Конечно, такой отпор не был выходом из положения. Мы решили завтра же в горкоме серьезно обо всем этом поговорить. Принять решительные меры. А так как уже спускалась ночь и опасность надвигалась, мы решили помочь девушкам как живая сила. На всякий случай. Мы просидели с ними до рассвета. Очевидно, бандиты прослышали о «подкреплении» и отложили «штурм». Однако как же мы сдружились с девушками и сколько задушевных историй услышали!

Никогда не забыть мне решительного вида Петрова, занявшего наблюдательный пункт у окна, готового к бою с бандитами и рассказывающего хетагуровкам всякие замечательные истории о бандитах, которых он встречал, когда был инспектором уголовного розыска в Одессе, и о знаменитых американских гангстерах, о которых совсем недавно слышал в Америке.

Пожалуй, самое забавное было то, что на книжной полке в общежитии стоял растрепанный, зачитанный томик «Золотого теленка», а девчата, с раскрытыми ртами слушавшие Петрова, так и не знали, что перед ними знаменитый автор книги (он не назвал своего имени, знакомясь).

…Углубляясь в тайгу, мы шли на нашем катере вверх по течению реки Горюн, впадающей в Амур. К озеру Эворон, близ которого совершили впоследствии посадку Гризодубова, Осипенко и Раскова. Память об изумительных зорях и