Шрифт:
Закладка:
Аиша так сказала, понимая шутку. Ну какая-такая у меня служанка в королевском дворце, алкоголь Джерк Хилл не употребляет, тямбара-манга — новое словечко, но на два вопроса я сразу не отвечу.
— Подвала своего пока нет, — признался я, — для экспериментов. Примеришь униформу? Заодно гномьи наручники испробуем.
И тут мне маленько страшно стало, потому что принцесса сначала задумалась, только потом покраснела.
— Какие ужасные у тебя мысли, извращуга Джерк Хилл! — гордо сказала она и не удержалась. — Что за гномьи наручники?
— В правой руке кружка густого эля, — просветил её, — левая держит стопарик водки.
Мне об этом, популярном коктейле Вельг рассказывал. Он лет пять в наёмниках ошивался, ушел с непростой должности, когда его отряд на внутрифеодальные разборки подписали. Грабить, насиловать, резать простых крестьян он отказался. Между прочим, с боем из отряда вышел.
— Как ты могла нехорошее подумать, — успокоил её, — я просто ритуально выложу из полотенчиков и простыни фигуру гнолла для удачной завтрашней охоты на кровати, пока ты разбираешься с напитками.
— А потом? — излучая любопытство и предвкушение, с надеждой осведомилась она.
— Твоё пьяное тельце отнесу в твои покои, — с каменным лицом выдал принцессе. — Да такая доза медведекентавра с ног свалит. Забыла, как с гномьей водки болела? Быстро стакан молока и в свою постель, иначе завтра без тебя с Син уеду.
Я развернул Аишу спиной к себе, прошептал на ушко, что игр у меня для неё много готово, но до релиза еще полтора годика. Затем нежным касанием чуть ниже талии придал ускорения и отправил восвояси.
У себя в покоях я с облегчением выдохнул. Прожил один день в исекае, сел на кровать и сгорел.
То убить меня пытаются, то соблазнить. Если убить еще всерьез стараются, то эти девичьи игры во взрослую себя утомляют. На что Кая бойкая, а как дело дошло до альковного двоеборья струхнула слегка. А меня кто остановит, если что?
«Я, твоя совесть?» — неуверенно предположил внутренний голос.
«Ты точно моя совесть?» — утомленно справился я. — «Такое чувство, что тебя с торрента скачали. К каждой мало-мальски симпатичной девчуле готов на раздачу пристроиться. Угомонись болезный: выйди погулять в лес, переместись в горизонтальное положение и позволь мху поглотить себя.»
Он обиженно затих, а я лег в постель и наконец разжал пальцы, отпуская руку этого безумного, опасного, длинного дня.
* * *
— Пирожечка! — сказала дивная малышка, с острыми даже на вид треугольненькими зубками, останавливаясь рядом с Каей и забавно сморщив носик, в попытке принюхаться. — Джерк Хилл, пирожечка!
Кая посмотрела на девочку с некоторым удивлением. Дело было вечером: Камия Тайлид осталась в особняке наместника, присматривая за мелкими, а Аисаки выдвинулась в лагерь беженцев, устроившийся на западе Самура между городом и рекой Эрайн. Вторая ночная смена упорно трудилась над первым тулоу при свете факелов, артефактных шаров света, снятых с площади, и под охраной нескольких авантюристов. Больше всех устала Риса, после нарезки каркаса и каменных блоков с помощью магии ветра, помогавшая Суре подсушивать землю и фундамент.
Риса не капризничала, но Кая рассудила, что до так и до бунта недалеко. Уволокла Рису вместе с Верлитой на домашний источник, провела полноценный авантюристский массаж, накормила сладкими булочками и девчонок вырубило уже на четвертом сдобном лакомстве.
Кая удостоверившись, что страна детства покинула их дом, уйдя в сновидения, приняла душ и отправилась знакомиться с новоприбывшими. Указания Джерка Хилла на этот счет были ясными и недвусмысленными.
Кая Аисаки — главный страж Самура, коммуникации необходимо наладить немедленно.
— Ты знаешь Джерка Хилла? — спросила она, присаживаясь перед девочкой.
— От тебя им пахнет, — уверенно заявило это чудо.
— Серьезное заявление, — зарумянилась Кая, — кто ты, воин с чутким нюхом?
— Гура Арилгрин, — представилась она, — от тебя пахнет пирожечкой, которой меня угощал Джерк Хилл.
— А-а-а, — протянула Кая, — ты в этом смысле. Понравилась?
— У-у-х, клац, — щелкнула зубками малышка, — никогда такого не ела.
— Пойдем, найдем твоего папку, — предложила Кая, — и я тебя угощу завтра такой же вкусняшкой.
Они принялись пробираться сквозь палатки, телеги и повозки. Повсюду пылали костры, готовился ужин и тысячи запахов окружали их со всех сторон. Лагерь в полукилометре от крепостных стен занял солидное место и почти доходил до излучины Эрайны.
— Мой папка, Уолфи Арилгрин здесь главный, — рассказывала Гура, — его назначил Джерк Хилл, которому понравились мои зубки. Он дал батьке золотой, а мне свое вкусное сокровище. Сказал, что теперь всё у нас будет хорошо. Папка у меня заместителем гильдии авантюристов был в Эстатине, но после нехороших дядек, которые хотели нас сжечь, мы ушли в Шайн. За три недели у Тритикама пока ждали папиных друзей, думали куда податься
— А сколько тебе лет, Гура? — поинтересовалась Кая, — ты одаренная?
— Я двойная, частичная метаформ… метамфин… — начала выговаривать Гура, — в общем, превращаюсь и перекусываю зубками даже железо. Лет мне десять, есть навыки, папка учит всякому, монстров уже убивала пока Великое болото проходили. А ты?
— Ох, прости, — повинилась Кая, — ты такая миленькая, заслушалась тебя. Я — Кая Аисаки, эксперт разведки по чудищам, тренер-наставник самурской стражи.
— Такая молоденькая, а уже эксперт, — удивилась Гура, — никогда таких не видела. Это потому что с Джерком Хиллом дружишь?
— И вот как на такой вопрос ответить? — пробормотала Кая. — Во многом благодаря его помощи, но знаю я о самурских монстрах всё и в рейдах постоянно.
— Какой самый страховый монстр здесь? — полюбопытствовала Гура.
— Горный Палач, которого Джерк пришиб, пока вне конкуренции — поделилась с малышкой Кая, — на ярмарке окружной, через пару месяцев его голову выставим, полюбуешься.
Пока Кая болтала с дружелюбной малышкой они пробрались в конец лагеря ближе к реке, где обосновались, справедливо на случай атаки забредшего монстра, большинство авантюристов из беженцев.
Уолфи Арилгрин, среднего роста, с внимательным серыми глазами, с острым подбородком, с короткими волосами цвета только выпавшего снега, еще мокрыми, видимо от работы, встретил их у крайней палатки, где ругался с каким-то мужиком из-за распределения детей в городе.
Около ста мест в домах Самура было
