— Fauw! — крикнул Линкен через полчаса, вскинув руку с зажатой в ней Большой красной кнопкой. Гедимин лёг на землю и спустя секунду услышал грохот. Над полигоном поднялся столб пыли. Из него вынырнул Линкен, сдирая на ходу респиратор.

— Готово. Иди смотреть.

Воронка вышла неглубокой — она уходила в скалу всего на полметра — но форма была воспроизведена идеально. Гедимин довольно хмыкнул и протянул Линкену чертёж.

— Убери со дна пыль, а я займусь верхом. Вот это будет над воронкой.

— Сооружение… — покачал головой взрывник, разглядывая листок. — Это для опытов? Излучатели вижу… здесь реагент?

— Да, ядро опыта. Но смысл вот в этом конусе. Он должен прикрыть воронку. Принять удар на себя, — пояснил Гедимин. — Достроим — испытаем. Возможно, завтра придётся доделывать воронку. По-моему, она слишком мелкая.

— И теперь вся дрянь, которую ты синтезируешь, будет оседать на дне, — медленно проговорил Линкен, заглядывая в яму. Гедимин показал ему закупоренный контейнер с красным кружком на крышке — полную ёмкость меи.

— А! Хольгер просил собрать ему разных веществ? — ухмыльнулся взрывник. — Ладно. Давай работать.

…Защитные поля приняли на себя энергию взрыва, но воздушная волна, прокатившаяся над полигоном, была так сильна, что дотянулась и до «бункера» Гедимина. Полупрозрачный экран над ним мелко задрожал, создавая ветер, и сармат вжался в землю, на ощупь накрывая себя и Линкена ещё одним куполом. Вибрация прекратилась.

— Говорил же — надо лезть в воронку, — буркнул Линкен, выбираясь из-под двойного экрана. — Форма у неё так себе, но места там хватало.

Гедимин, выпрямившись во весь рост, смотрел на остатки своей «экспериментальной установки» — если можно было так назвать сооружение, на девяносто пять процентов состоящее из сивертсеновых полей. Все экраны сдуло взрывом, излучатели лежали на краю воронки, но выглядели невредимыми, сигма-сканер упал вместе со штативом, но его экран светился. Гедимин подобрал прибор, отлистал пару десятков строк назад и довольно хмыкнул — констиевая вспышка была зафиксирована, а значит, и вся остальная информация должна была сохраниться.

Осмотрев излучатели и отряхнув их от пыли, он заглянул в воронку. Ничего не было видно, но сканер быстро обнаружил продукты реакции — и то, во что превратилась вода, не успевшая испариться, и то, что насыпалось поверх неё во время вспышки. Гедимин покосился на бесполезную ёмкость с меей и повернулся к Линкену.

— Хассий, — сказал он. — Уже распался.

Взрывник мигнул.

— Когда успел⁈

— Надо было сольвент брать, — пробормотал ремонтник, пряча использованные и непригодившиеся предметы по карманам. — Констий там есть.

— Сольвент для констия? Жди тут, я быстро, — сказал Линкен. — И это была простая вода? А что ещё ты туда засунешь?

— Спроси у Хольгера, — Гедимин пожал плечами. — Что из простейших реагентов у него есть?

«А всё равно не вышло,» — думал он, делая заметки в ежедневнике: «время удержания — 7 микросекунд». «Слишком сильный взрыв. Надо изменить форму отводящего конуса…»

Он перевернул лист и принялся чертить.

23 июля 43 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Хлор, — сказал Хольгер, протягивая Гедимину герметично закрытую ёмкость. — Осторожно, не вдохни. И глаза береги.

Ремонтник молча кивнул. У приоткрытой двери его уже ждал Линкен с миниглайдом наперевес. Он широко ухмылялся — как обычно перед вылетом на полигон.

— Гедимин, ты помнишь, что первого — ночная выгрузка? — окликнул его хмурый Константин. — Ты следишь за реактором?

— Угу, — отозвался ремонтник, вслед за Линкеном выходя за дверь. О реакторе он помнил, как и о плановой выгрузке плутония — и о том, что за выгруженным через пару недель явятся агенты Ведомства. При мысли о них он невольно щурился и мысленно поминал размножение «макак». В этот раз он, видимо, думал громче обычного, — Линкен повернулся к нему и укоризненно хмыкнул.

— Не надо так о Ведомстве. Без них мы бы до сих пор сидели по шахтам. Разве макаки стали бы развивать тут науку? От них только и дождёшься, что разряда в упор!

— Будто есть разница, от кого получить разряд, — отозвался Гедимин, потирая грудину. — Что те, что эти, — много пушек, мало мозгов!

…В этот раз защитный купол над сарматами не трясся под воздушной волной — она прошла выше, посшибав мелкие ветки с сосен. Когда они перестали сыпаться на землю, Гедимин вскрыл непрозрачное поле и выбрался из-под него. Края воронки выглядели так же, как обычно, — всё, что не было вбито в скалу на полметра, упало. Линкен пошёл к валяющимся на земле излучателям, но Гедимин резким окриком остановил его. Он успел заглянуть в сигма-сканер.

— Ирренций, — пояснил он, выплёскивая в воронку всю мею из контейнера и быстро прикрывая её сверху защитным полем. — Семь миллиграммов.

Линкен мигнул.

— Вот так вот быстро? Из обычного хлора⁈ — он недоверчиво покачал головой. — Кто бы раньше рассказал мне…

— Ты уже видел такие опыты, — пожал плечами Гедимин. — Всё, у чего хотя бы двадцать пять протонов, даёт на выходе ирренций. А дальше — вопрос в примесях. Вот здесь, например, это празеодим, три миллиграмма.

— Что? — Линкен задумчиво сощурился. — Что-то слышал, но к чему это… Думаешь, Хольгеру он нужен?

— Я бы собрал его, — ответил Гедимин. — Не нужен — сам выкинет.

— Надо спросить, — взрывник взялся за смарт и спустя полминуты озадаченно мигнул. — Он летит сюда. Кажется, это вещество ему очень нужно. Не знаешь, зачем?

Хольгер приземлился рядом с Линкеном и Гедимином через десять минут. Посмотрев на них, он ткнул взрывника пальцем в грудь.

— Что за новые шутки? Тебе надо было вытащить меня сюда? Зачем?

— Он не шутил, — Гедимин щёлкнул ногтем по экрану сигма-сканера. — Мы получили три миллиграмма празеодима. Он там, в воронке. Сверху — мея и