— Послезавтра фюрер объявит войну русским.

В ужасе я спросила:

— Именно поэтому Адольф Гитлер четырнадцать дней не вызывал тебя к себе?

Он погладил меня по голове и сказал:

— Ты далекая от политики женщина. Но у тебя хорошая интуиция. Да, именно поэтому. И когда я умолял его не принимать такого решения, он мне сказал: «Геринг, я знал, что вы будете пытаться удержать меня, и поэтому не хотел вас видеть так долго. Я решил поговорить с вами, уже приняв решение. Теперь это сделано, и никто не сможет меня переубедить». Я заметил ему: «Значит, вы берете всю ответственность на себя одного?» И Адольф Гитлер ответил: «Да, Геринг, это будет моя война».

Проводя такую не очень тонкую фальсификацию, фрау Эмми, а скорее всего, те, кто вдохновлял ее, преследовали уже двойную цель. Во-первых, снять с Геринга ответственность за преступную агрессивную войну против Советского Союза и тем самым подорвать доверие к Нюрнбергскому приговору. А во-вторых, учитывая, что именно в результате этой войны Германия потерпела катастрофу, попытаться снять с Геринга ответственность перед немецким народом.

Но не повезло Герингу. Вторая мировая война закончилась совсем не так, как все другие войны до нее. Агрессорам на этот раз пришлось пройти сквозь следствие, сквозь суд, сквозь строй безукоризненных доказательств.

Вернемся в нюрнбергский Дворец юстиции.

Адвокат Штамер спрашивает Геринга:

— Какова была ваша позиция по вопросу о наступлении на Россию?

Поначалу ответ Геринга несколько напоминает то, что через двадцать лет написала его августейшая супруга. Геринг сообщает, что Гитлер информировал его о плане войны против Советского Союза, когда все уже было решено:

— Я сам вначале был застигнут врасплох и попросил фюрера разрешить мне высказывать свое мнение через несколько часов. Для меня все это было совершенно неожиданным. Затем, вечером, я сказал фюреру следующее: настоятельно и убедительно прошу в ближайшее время не начинать войну с Россией.

Что же такое случилось с Герингом? Неужели, оглянувшись на пройденный путь и убедившись, сколь много на совести его тяжких грехов, матерый нацистский волк решил остановиться?.. Ничуть не бывало. Разгром первого в мире Советского государства был сладчайшей мечтой нациста № 2. И тем не менее, когда вопрос о нападении на Страну Советов вышел из области крикливой пропаганды и встал во всей своей реальности, у Геринга, возможно, хватило трезвости, чтобы представить себе различные варианты окончания такой войны. Герман Геринг достиг большого положения, огромного богатства, славы — словом, всего того, о чем только могла мечтать его карьеристская душа. А что, если в один не очень прекрасный день все это рухнет?

И Геринг начал сомневаться.

Защита пытается представить эти сомнения как решительное возражение против нападения на СССР. Но тщетно! Обвинение располагает многими объективными доказательствами виновности Геринга в агрессии против СССР. И вдобавок сам же Геринг наносит себе удар, заявляя, что он высказал Гитлеру свое сомнение в отношении войны с СССР «не потому, что… имел в виду соображения международного права или другие соображения, а потому, что… исходил исключительно из политической и военной обстановки».

Геринг уверяет, что он сказал тогда Гитлеру:

— Мы в настоящее время ведем борьбу с одной из самых больших мировых держав — Британской империей… Я абсолютно убежден в том, что рано или поздно вторая большая мировая держава — Соединенные Штаты — выступит против нас… В этом случае мы будем воевать с двумя самыми крупными мировыми державами. А в результате конфликта, который может сейчас возникнуть с Россией, к ним присоединится еще и третья большая мировая держава… Мы останемся фактически одинокими перед лицом всего мира.

И что же? Разве, приводя все эти аргументы, Геринг имел в виду убедить Гитлера отказаться от мысли о нападении на СССР? Нет, конечно. Вот его собственное резюме:

— Таковы соображения, выдвигавшиеся мною в пользу отсрочки наступления.

В германских правительственных архивах не нашлось ни единого документа, который мог бы подтвердить эти показания Геринга. Но они и не опровергались никем из подсудимых или свидетелей, и трибунал в своем приговоре с полным основанием записал, что, даже если Геринг и «возражал против планов Гитлера в отношении Советского Союза, совершенно ясно, что он делал это только по стратегическим соображениям, и, когда Гитлер решил этот вопрос, он последовал за ним без колебаний».

Геринг не был бы Герингом, не был бы величайшим и беспринципнейшим карьеристом, если бы не поступил именно так. Словом, никаким миролюбием, никакими соображениями по поводу того, что между Германией и СССР существовал договор о ненападении, здесь и не пахло. Герингом руководило лишь одно — внезапно возникшее опасение за свою судьбу, быстро, однако, рассеянное.

Меня могут спросить: зачем я вспомнил об этом? Только затем, чтобы еще раз подчеркнуть лживость и лицемерие Германа Геринга? Нет, не только.

Так уж случилось, что и защита, и сам Геринг, увлекшись своей версией, не заметили ни волнения на лицах Кейтеля, Йодля, Риббентропа, ни иронической улыбки главного советского обвинителя Р.А. Руденко. Ведь основная-то защитительная позиция всех подсудимых заключалась в полном отрицании агрессии против СССР. Никакой, мол, агрессии не было, а была лишь оборонительная превентивная война. Подсудимые и их адвокаты потратили немало усилий на то, чтобы доказать, будто Советский Союз готовился напасть на Германию и Гитлер, открыв 22 июня военные действия, только «предупредил русский удар».

И вдруг такой сюрприз со стороны Геринга. Его позиция немало способствовала разоблачению их клеветнических измышлений. В самом деле, если Советский Союз готовился к нападению на Германию и если это нападение было уже неотвратимо, ожидалось «с часу на час», как же мог Геринг в таких «чрезвычайно опасных обстоятельствах» говорить с фюрером о необходимости отложить нападение на СССР, и притом на неопределенное время?

А затем начинается «раздевание» самого Германа Геринга.

Руденко. Когда именно вы начали разработку плана действий германской авиации против Советского Союза в связи в вариантом «Барбаросса»?

Геринг. План стратегического сосредоточения и развертывания военно-воздушных сил в связи с вариантом «Барбаросса» был разработан моим штабом после первого указания фюрера относительно возможного возникновения конфликта, то есть после ноябрьского указания.

Руденко. Тысяча девятьсот сорокового года?

Геринг. В тысяча девятьсот сороковом году?

Руденко. Таким образом, еще в ноябре тысяча девятьсот сорокового года, то есть более чем за полгода до нападения Германии на Советский Союз, был разработан план этого нападения при вашем участии?

Герингу не остается ничего, кроме как признать сей прискорбный факт.

А кредо свое о том, как надлежит государству относиться к собственным международным