Шрифт:
Закладка:
– То же самое будет и здесь, но никто ни хрена не делает, – сказал Браун. – Вы еще подождите, когда до нас дойдет крэк. У нас уже есть проблема с ямайцами на Северо-Западе, но кого это колышет? Никого. Город просто крякнется – а департамент даже не прочухает, какого хрена случилось.
Фальтайх обратил внимание собравшихся, что отдел убийств в чем-то сам себе враг:
– Мы каждый год заявляем раскрываемость выше среднего – вот они каждый год и думают, что мы справляемся.
– Именно, – сказал Нолан.
– Поэтому, – продолжил Фальтайх, – когда мы просим больше детективов или новые машины или рации или подготовку или еще что, начальники смотрят на статистику и говорят: «Да ну на хрен, в прошлом году справлялись – и теперь как-нибудь вытянут».
– Мы так долго выживали без нифига, что теперь за это приходится расплачиваться, – сказал Нолан. – Серьезно, еще две таких ночи, как прошлая, и мы из этой ямы уже не вылезем.
– Мы и так можем не вылезти, – сказал Фальтайх. – Сейчас повезет, если поднимемся до шестидесяти процентов.
– Эй, а если не вылезем, – заметил Эд Браун, – то лейтенантом дело не ограничится. Здесь проведут генеральную уборку и многим покажут на дверь.
– Точняк, – согласился Фальтайх.
Затем Нолан погрузил комнату в молчание.
– По-моему, это вполне может быть год, – сказал он со слабой улыбкой, – когда все полетит к чертям.
Ты гражданин свободной страны, прожил сознательную жизнь в краю гарантированных гражданских свобод, и вот теперь совершаешь насильственное преступление: как следствие, тебя заломали, притащили в полицейский участок и водворили в клаустрофобную каморку с тремя стульями и столом, но без окон. Там ты сидишь где-то полчаса, пока не входит с шариковой ручкой и тонкой стопкой линованных листов детектив – человек, которого ты никогда не встречал, человек, которого невозможно принять за друга.
Он предлагает сигарету – не твоей марки – и начинает непрерывный монолог, скачущий по темам еще полчаса, пока не останавливается на знакомом месте: «У вас есть право хранить молчание».
Ну конечно. Ты же преступник. У преступников всегда есть право хранить молчание. Ты как минимум раз в своей жалкой жизни сидел перед телевизором и слушал эту же самую речь в духе «оформляй их, Дэнни». Думаешь, Джо Фрайди[33] тебе врал? Думаешь, Коджак это из головы выдумал? Да нет, дружок, тут речь о священных свободах, а именно – о Пятой, мать ее, поправке и защите против самооговора, и слушай: если уж Олли Норт[34] этим не побрезговал, тебе-то зачем при первом же случае самого себя оговаривать? Еще раз: детектив полиции, человек, которому правительство платит конкретно за то, чтобы посадить тебя в тюрьму, напоминает о твоем праве молчать в тряпочку, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость.
– Все, что вы скажете или напишете, может быть использовано против вас в суде.
Эй, слышь, вынь бананы из ушей. Тебе говорят, что любые беседы с детективом в допросной могут тебе только повредить. Если б это помогало, тебе бы так сразу и сказали, правильно? Встали бы и заявили: у вас есть право не париться, потому что все, что вы скажете или напишете в этой проклятой душегубке, будет использовано в вашу пользу в суде. Нет уж, твой единственный шанс – заткнуться. Заткнуться на фиг немедленно.
– Вы имеете право в любой момент поговорить с адвокатом – перед любым допросом, перед ответом на любые вопросы или во время любых вопросов.
Очень вовремя. Ведь теперь тот, кто хочет арестовать тебя за нарушение порядка штата, говорит, что ты можешь поговорить со специально обученным профессионалом – адвокатом, читавшим соответствующие части аннотированного свода законов Мэриленда или уж хотя бы их краткое содержание. И давай по чесноку, приятель: ты только что покромсал алкаша в баре на Дандолк-авеню, но при этом ты не нейрохирург. Уж бери, что дают.
– Если вам нужен адвокат, но вы не можете себе его позволить, то вам не будут задавать вопросы, а адвокат будет назначен вам судом.
Читай: ты нищеброд. С нищебродов денег не берут.
Тут уж, если у тебя работают все доли мозга, пора сообразить, что «Дабл Джепарди»[35] это не твоя категория. Может, что-нибудь из «Юристы-криминалисты и их клиенты» за 50, Алекс?
Но только погоди, приятель, не так быстро.
– Прежде чем мы начнем, разберемся с бумагами, – говорит детектив, извлекая «Разъяснение прав», форма 69 БПД, и передавая через стол.
«РАЗЪЯСНЕНИЕ ПРАВ» – объявляет большими буквами заголовок. Детектив просит вписать свое имя, адрес, возраст, образование, затем сегодняшнюю дату и время. Когда ты с этим справляешься, он просит прочитать следующий раздел. Начинается он так: «НАСТОЯЩИМ ВЫ ИЗВЕЩАЕТЕСЬ». Читайте первый пункт, говорит детектив. Вы понимаете первый пункт?
«У вас есть право хранить молчание».
Да, это ты понимаешь. Уже проходили.
– Тогда распишитесь рядом с первым пунктом. Теперь читайте второй.
И так далее, пока не подмахнешь подпись напротив каждой строчки предупреждения Миранды. Тогда детектив велит расписаться сразу под предложением: «Я ПРОЧИТАЛ РАЗЪЯСНЕНИЕ СВОИХ ПРАВ И ПОНИМАЮ ЕГО».
Ты расписываешься, монолог продолжается. Детектив уверяет, что известил тебя о правах, потому что хочет тебя защитить, потому что его ничто не волнует так, как предоставление всяческой помощи в этот весьма запутанный и нервный момент твоей жизни. Не хочешь говорить – не надо, поясняет он. Нужен юрист – хорошо, потому что, во-первых, он не родственник того, кого ты порезал, и, во-вторых, ему заплатят за шесть часов сверхурочных, что бы ты ни совершил. Но детектив хочет, чтобы ты знал – и он-то в этом варится подольше тебя, так что уж поверь на слово: твои права хранить молчание и получить квалифицированный совет – не такая уж и радость.
Посмотрим на это так, говорит детектив, откинувшись на спинку. Как только
