крепко. Обычно просыпаюсь иногда, но тут спал как убитый. Проснулся уже с появлением солнца. Голова гудела, во рту сухость, будто наждачной бумагой прошлись. На прикроватной тумбе стояли часы, кое-как приподнялся, посмотрел на время и обомлел: на дворе обед. Однако не это меня удивило, а тело рядом. Не просто тело. Это была Аня. Лежала под одеялом, под моим, мать твою, одеялом. Без майки.

Сперва я хотел заорать, но притормозил. Начал прокручивать моменты вечера и ночи, может, упустил чего. В груди сразу заныло, неужели мы с ней… да нет. Не может быть. Во-первых, меня наотрез ни к кому не тянет. А во-вторых, я в жизни не изменял. Да и трезвый был.

Аня зевнула, я же наоборот закрыл глаза и отвернулся на бок. Решил прикинуться спящим. Заодно выиграть время. Она поерзала на кровати, а потом встала. По шагам было слышно, как подошла куда-то. Одевалась что ли. Потопталась минуту другую и вышла за дверь. Я тоже поднялся. Оглядел себя, никаких засовов или прочей ерунды не было. Зато почему-то был без майки и в одних боксерах.

Хрень какая-то. Не мог я с ней переспать. Ну не совсем же с головой поругался. Хотя ситуация из края вон странная. Вон даже тот раз, когда я в клуб к ней приехал, Блаженная была трезвой как стеклышко. Улыбалась, тянула свои лапти ко мне. Но я резко присек, наехал на нее и сказал, чтобы больше не звонила и не писала. Показательно добавил в ЧС и ткнул носом. Она еще фыркнула, гадостями кидаться начала. Дальше я слушать бред не стал, поймал ей такси и помахал ручкой. Правда, с тачкой своей провозился с Ником на пару. Однако если подумать, какие-то очень забавные совпадения.

В итоге решил спуститься на кухню. Оделся, поплелся вниз. Возле кухни притормозил. Мать с Аней чирикали, да так громко, что глухой не услышит.

– И фотку выложила уже? – радостно удивилась маман.

– Угу. Фил пароли не меняет. Так что проблем войти не было.

Я задумался. О какой фотке они говорят, и куда войти не было проблем? Что за ерунда происходит за моей спиной?

– Анастасия Александровна, без вас ничего бы не вышло. Эта девка присосалась к нему как вредитель. Таким только бабки нужны. – Верещала Аня.

– Ой, она ужасная, – покачала головой мать, рассматривая свой маникюр. – Хорошо, Анечка, что ты есть у Ромы. Не хотела бы я, чтобы моего сына любили за деньги. Ну а то, что у вас сейчас разлад, так это временное дело.

– Я скучаю по нему, – вздохнула Блаженная. – Спала сегодня рядышком, и так тепло было. Спасибо, что согласились помочь. Сама бы я не справилась. Да и Ромка носится с ней, как с писаной торбой. Представляете, в ЧС меня кинул. Ну, теперь эта выдра ни за что его не простит.

– За что не простит? – вошел я в кухню, не в силах больше слушать этот бред.

Мать от неожиданности выронила кружку с чаем. Глаза ее забегали, зато Блаженная как сидела с идеально ровной спиной, так и сидела.

– Какого черта? – крикнул раздражаясь. Подошел к столу и со всей силы ударил по столешнице. Мама подскочила, голову опустила виновато, словно боялась посмотреть на меня.

– Я спрашиваю, что вы обе устроили?

– Прощание с дояркой, – сухо произнесла Аня. Обхватила кружку, и планировала сделать глоток чая. Изящная, манерная, мать твою, дрянь.

– Да ну? – усмехнулся нервно. Подошел и выхватил кружку из ее рук, а затем запульнул в стенку. Та с дребезгом разбилась, и содержимое начало медленно стекать по белому покрытию.

– Рома, ты что творишь? – подала голос мама.

– А ты? Вы обе? – крикнул я. – Что вы сделали? Если Катя пострадает или пострадала, я клянусь, вы обе…

– Ничего мы ей не сделали, утихомирься, – произнесла Блаженная таким тоном, словно я нес откровенную чушь, и слушать это было невыносимо.

– Рома, сынок, послушай…

– Мама! – рявкнул, от чего мать побледнела и моментально замолчала. – Какого лешего эта дура была у меня в комнате, в кровати? Кто меня раздел, почему она переступила порог дома?

– А что, нельзя? – кривлялась Аня. – Больше скажу, твоя доярка тоже в курсе, что мы с тобой немного подремали. Хотя кто знает, о чем она подумала.

– В смысле? – по спине пробежался холодок. Я, конечно, предполагал, что от этой ненормальной можно ожидать чего угодно, но… о чем она вообще толкует?

– Пожалуйста, – Аня протянул телефон. Моя страница ВК и первый пост – фотка. У меня аж глаза на лоб вылезли от контента. Хорошо рядом был стол, и я смог облокотиться об него, иначе бы присел на месте.

– Это что за…

– Ты и я, – усмехнулся Блаженная. Удивление сменилось на злость. Я сжал телефон, скрепя зубами. Потом представил, какого было Кате увидеть такое. И как теперь оправдываться, кто поверит, если на моей странице фотка с девкой? Еще и мы в кровати лежим почти голые.

– Ты… – произнес я сквозь зубы, размахнулся и сенсорный гаджет полетел в сторону Ани. Она чудом успела увернуться, но по глазам видно, испугалась. Хотя мне было плевать.

– Роман! – послышался за спиной голос отца. Ага, легок на помине.

– Дорогой, ты не… – мямлила мать.

– Вставай! – рявкнул я, ощущая огонь в сердце и в жар в жилах. Никогда не бил женщин, но сейчас безумно хотелось проехаться по роже этой дряни.

– Рома! – повторил папа.

– Вставай, дура! – орал, не своим голосом. – Иначе я тебя за волосы оттащу. Будешь вымаливать прощение на коленях, поняла?

– Роман! – отец схватил меня за локоть и резко дернул на себя, но я оттолкнул его, закипая от злости. Какой-то цирк устроили. Сломали то, что собиралось по крупицам.

– С матерью поговори. Хотя после такого… не мать она мне, – в сердцах крикнул. Потянулся к Ане, сжал ее за кисть руки и силой поволок в сторону выхода. Только так Катя поверит мне. Только так я смогу доказать, что люблю ее и никогда бы не изменил. Иначе без шансов.

Глава 44

Рома

Блаженная сопротивлялась, материлась, вырывалась. Довела меня до того, что я замахнулся и едва не дал ей