Любое разнообразие никогда не должно менять содержание, передаваемое через пропаганду, а постоянно должно, в итоге, вести к одному и тому же. Так, лозунг может быть рассмотрен с разных сторон, только конец любого рассмотрения всегда снова должен возвращаться к самому лозунгу. Только так может и будет пропаганда действовать однородно и целостно… Любая реклама, лежит ли она в области торговли или области политики, приведет к успеху лишь при долгом применении и, в той же степени, — при целостности своего применения»18.

Пропаганда «есть средство и в этом качестве должна оцениваться с точки зрения ее цели. Следовательно, ее форма будет одной из поддержек цели, которой она служит, и поэтому должна выбираться соответственно»19.

«Если… такие категории, как гуманизм или красота, исключаются для оценки борьбы, то они не должны также использоваться, как критерии, для пропаганды…

На кого направлена пропаганда? На научную интеллигенцию или на менее образованную массу?

Она всегда направлена только на массу! Для интеллигенции, или для того, что сегодня, к сожалению, часто называют этим словом, существует не пропаганда, а научное обучение. Но пропаганда, по своему содержанию, — еще в меньшей степени — наука, чем плакат — искусство»20.

«Задача пропаганды — не в научном образовании отдельных людей, а в указании массе на определенные факты, процессы, необходимости и т. д., значение которых только таким способом может быть перемещено в поле зрения массы…» Она «не должна состоять в обучении и без того научно подготовленных или стремящихся к образованию и пониманию, а должна свое действие… всегда направлять на чувство и, лишь очень относительно — на так называемое понимание…

Любая пропаганда должна быть народной и свой духовный уровень приспосабливать к возможности восприятия самого ограниченного среди тех, к кому она хочет обратиться. Поэтому ее чисто духовная высота должна быть тем ниже, чем больше масса людей, на которую она направлена»21.

«Чем скромнее будет ее научный балласт, и чем больше она учитывает чувства массы, тем убедительней успех…

Ошибочно считать, что пропаганда должна быть многосторонней, почти как научное обучение. Способность к восприятию большой массы очень ограничена, понимание слабое, а забывчивость большая. Поэтому любая действенная пропаганда должна быть ограничена лишь немногими пунктами, которые она должна применять в виде лозунгов так долго, пока, определенно, последнее среди ее слов не будет внесено в желаемую картину»22.

«Задача пропаганды, например, не во взвешивании различных прав, а в исключительном подчеркивании именно одного среди них. Она не должна также объективно исследовать истину (насколько она нравится другим), чтобы потом в доктринерской прямоте подавать ее массе, а непрерывно служить собственной»23.

«Масса не может различить, где кончается чужая неправда и где начинается собственная…

Народ, в своем подавляющем большинстве, подобен женщине, мысли и поступки которой определяются, в меньшей степени, здравыми рассуждениями, а скорее — эмоциональными ощущениями…

Но эти ощущения — несложные, а очень простые и законченные. Причем, в них немного градаций, только позитивное или негативное, любовь или ненависть, справедливость или несправедливость, правда или ложь, и никогда — наполовину так и наполовину эдак, или частично и т. д.»24.

«Вся гениальность в осуществлении пропаганды не приведет к успеху, если не будет строго учитываться ее фундаментальный и основополагающий закон. Она должна быть ограниченной на немногом и это немногое вечно повторять. Упорство здесь… — первая и важнейшая предпосылка успеха»25.

«Любое разнообразие никогда не должно менять содержание, передаваемое через пропаганду, а постоянно должно, в итоге, говорить об одном и том же. Так, лозунг может быть рассмотрен с разных сторон, только конец любого рассмотрения всегда снова должен возвращаться к самому лозунгу. Только так пропаганда может и будет действовать однородно и целостно»26

То, что Гитлер так думал не только тогда, когда был начинающим партийным вождем, но также и на вершине своей власти — как «фюрер и рейхсканцлер», свидетельствуют многочисленные документы. Например, 18 января 1942 года он говорил в ставке «Волчье логово»: «Какое счастье для правительства, что люди не думают. Рассуждение существует только в ходе отдачи или выполнения приказа. Если бы было по-другому, человеческое общество не могло бы существовать»27.

Гитлер, часто говоривший, что однажды он станет рабочим и будет руководить рабочей партией, в последней главе 1-го тома книги «Майн Кампф» развил направления конкретного применения пропаганды для завоевания рабочего класса28, которые он до этого не мог применять с НСДАП. Как и в шестой главе 1-го тома, об этом же он пишет также в 12 главе, утверждая, что широкая масса является «частью природы», что она требует «победы сильнейшего» и уничтожения или безоговорочного подчинения более слабого, отклоняя как слабость «половинчатость» и усилия в направлении объективности, и ожидает от политика проявления силы, которую она понимает. Поэтому от пропаганды Гитлер требует в этой связи, чтобы она «национализировала» массу, под этим он понимает, не в последнюю очередь, освобождение массы от «чуждых ей… пороков» и от «возбудителей этих пороков», безусловной и односторонней фана-тизации29 «массы» и создания «устремленной вперед истерии»30. Например, он писал:

«Уже в 1919 году нам было ясно, что новое движение в качестве своей высшей цели сначала должно провести национализирование массы…

Национализирование широкой массы никогда не может быть достигнуто полумерами, слабым подчеркиванием так называемой позиции объективизма, а лишь безусловной и фанатичной односторонней установкой на поставленную теперь цель. Это означает также, что нельзя сделать народ “национальным” в духе нашей нынешней буржуазии или теми-то и теми ограничениями, а только — национально-социалистическим, со всей стремительностью, которой присущи крайности. Яд можно нейтрализовать только противоядием, и лишь пошлость буржуазного характера может считать среднюю линию путем в рай.

Широкая масса народа состоит не из профессоров и не из дипломатов. Самое незначительное абстрактное учение, которым она обладает, указывает на ее восприятие, в основном, в сфере чувства. Именно там находится либо ее положительное, либо отрицательное отношение. Она восприимчива только к сильному высказыванию в одном из этих двух направлений и никогда — между ними. Но ее основанная на чувстве позиция обуславливает также ее исключительную устойчивость. Веру труднее расшатать, чем знание, любовь менее подвержена смене, чем внимание, ненависть — более длительна, чем симпатия, и сила стремления к самому могучему преобразованию на этой земле во все времена лежала, в меньшей степени, в научном знании, господствующем в массе, чем в одушевляющем ее фанатизме и, иногда, в идущей впереди нее истерии.

Кто хочет завоевать широкую массу, тот должен знать секрет — ключ, открывающий дверь к ее сердцу. Его название — не