Шрифт:
Закладка:
Я сегодня улечу! К Лене. И буду строить новую жизнь. С Леной. Без всякой математики, без философии. Простую. Я постараюсь сделать счастливой ее и потому стану счастливым сам, отраженным светом. Хватит мне уже быть несчастным и жить, как не пойми что. Она – мой маяк и спасательный круг. Ей хорошо – мне хорошо. Лучше не бывает.
Дверь в кабинет Фридмана снова оказалась закрытой. Заболел, что ли? Немного подумал и повесил на ручку пакет с пуловером, накидав короткую записку с благодарностями, извинениями и словами о необходимости срочно улетать сегодня вечером. А сам пошел «на работу» – на свой этаж, в свой ставший уже почти родным узкий кабинетик с колбасой и уютным чайником.
Все в нем осталось по-прежнему. И я тоже не изменил своим быстро наработанным повадкам – кинув пиджак на спинку кресла, хлопнул зеленый грибок кнопки и пошел заваривать дежурный чай, раз уж в этой стране без чая никакие дела не делаются. Особенно задушевные беседы.
Интересно, кого она подбросит мне на этот раз? Точнее, он, шлюз.
Когда я уже лил кипяток в кружку – на этот раз не забыв сначала опустить туда чайный пакетик, как положено, чтоб не всплыл пузырем – экран развернулся от центра, изобразив потусторонний мир, копию моего, а на кресле передо мной по ту сторону экрана я увидел немного полноватую женщину предпенсионных лет. По виду я не смог бы назвать ее интеллигентной. Высшее образование на лице не читалось совершенно, и я подумал, что разговора не получится.
О чем мне, бывшему ученому, а ныне кадровому офицеру полиции, детективу первого класса говорить с… кто она? Работает на фабрике? Муж или алкоголик или попивает, причем крепко. Не удивлюсь, если поднимал на нее руку. Двое детей. Небось мальчики, потому что живет словно в ожидании войны. Что еще? Малогабаритная квартира на окраине. Далеко от метро. За плечами максимум техникум. Ей скоро на пенсию, а ее сыновьям-погодкам – в армию.
Все это мелькнуло у меня в голове буквально за секунду, пока мы смотрели друг на друга. Потом она улыбнулась, и я сразу понял, что не угадал. Ни в чем. Улыбка ее совершенно преобразила! Как будто раскрылся скукоженный цветок поутру. Как интересно! Мне в моей полицейской практике такие люди-цветки не встречались. И в жизни практически тоже. Обычно, если уж положила судьбина печать на лицо и груз на плечи, так ярко улыбаться человеку уже не с чего. А на этой женщине, кажется, немало лежит.
Но она солнечно улыбнулась, и я понял, что улыбка эта – остаток ее былой красивой натуры, последний след прошлой жизни, еще не стертый, чудом уцелевший.
Наверное, мне сегодня придется много слушать и мало говорить…
– Светлана Степановна меня зовут. Можете просто Светлана, – проговорила она, не переставая улыбаться доброй улыбкой из прошлого. Так, наверное, она улыбалась, еще будучи девушкой. На эту улыбку, наверное, и купился ее муж. И не усатый работяга с завода он был, а скорее всего просто инженер. А она, может, даже и заочный закончила. Прядильно-молочный.
– Александр! – Мне прямо захотелось протянуть руку через экран и пожать ее теплую пухлую руку. Странное чувство, которого я не испытывал ни с одним из своих прежних собеседников. – Очень приятно, Светлана.
Я специально не стал употреблять отчества: женщина даже в таком возрасте должна ощущать себя еще достаточно молодой. Она ведь и сама этого хочет – чтобы ее называли без отчества. И отчество свое назвала просто для порядка. А я буду непорядочным! Практически ловеласом! Женщинам нужно делать приятное…
– Вас, наверное, муж за улыбку полюбил.
– Как вы узнали?.. Хотя мне многие говорят, что, когда я смеюсь, я другой человек. Правда, в последнее время это все реже случается.
И она начала рассказывать, как все было… И вовсе не заочный она закончила, а очный. И не заборостроительно-текстильный, а очень даже педагогический. И преподавала она не в младших классах, а вполне себе настоящий предмет – биологию! С детства увлекается этой наукой. А муж был не инженер. Он был простым электриком. Но с художественным складом ума. Все время что-то дома резал из дерева. Уж и раздаривали, и продавали… На каких-то районных выставках он постоянно призы получал за свои работы. И один раз даже на городском конкурсе! А ужахивал он за ней как красиво!..
Рассказывая об этом, она так просияла изнутри, что я даже внутренне затосковал, подумав о возвращении ее из этого сияющего прошлого в сегодняшний день, потому что по слову «был» понял, что его уже нет в живых. И давно нет. Вот как-то сразу я это понял, едва она начала свой рассказ. Полицейская интуиция.
Она долго-долго, очень долго рассказывала о муже, словно воскрешая его в памяти в мелких деталях и таким образом будто общаясь с тем, кого у нее так быстро и несправедливо отняла судьба. И пока она рассказывала, я периодически вспоминал о Лене. Она ведь любит меня не меньше, и слава богу, что судьба пока не отняла меня у нее. А могла, когда я семь лет назад свое входное-выходное получил. Но больше такого не случится! Точно сяду перекладывать бумаги за столом, уйду с улицы, ей-богу, пусть будет спокойна…
Аневризма. О которой никто не знал. А он, может быть, и чувствовал, что иногда побаливает слева, но не рассказывал. Умер мгновенно, выпиливая что-то по дереву, и это стало шоком и для нее, и для их сына, которому тогда было… Она на секунду задумалась… 12 лет. Да, 12 лет.
А ровно через месяц и один день после похорон мужа их сын, катаясь на велосипеде во дворе, попал под машину. И водитель грузовика не был пьян. Просто сдавал назад и не заметил. Дурацкая случайность. Ровно через месяц! И один день.
– Вот с тех пор я, видите, седая вся стала. Это не от старости, не думайте. Это с тех пор.
Ну точно как Лена! Только Лена красится…
Я боялся, что она сейчас заплачет, но она сдержалась. Какое-то время сидела молча. Я тоже старался не шелохнуться.
– Месяц я тогда в школу не ходила, почти ничего не ела. Лежала пластом. И в школе все были шокированы – сразу двоих потерять, одновременно практически! Я была
