Архиепископ Елевферий в своем докладе высказался по вопросу о возможных мероприятиях в управлении Церковью, в связи со смертью Патриарха Тихона, а также по вопросу о предании Варшавским митрополитом Дионисием В. В. Богдановича анафеме. Подобного рода информация передавалась на обсуждение предстоящего Архиерейского Собора[595].

Также и архиепископ Харбинский и Маньчжурский Мефодий высказался по вопросу о возможных мероприятиях в управлении Церковью в связи со смертью Патриарха Тихона[596].

Во второй половине 1920-х гг., особенно после кончины Патриарха Тихона, связь РПЦЗ с Россией значительно ослабла. За рубеж все же поступали скудные вести о состоянии гонений на верующих и о положении Церкви в России. Так, 3 мая 1927 года архиепископ Анастасий передал в Синод полученное им из России письмо одного епископа, который находился в ссылке в Туруханском крае, на имя одного священника в России. Текст письма был передан для публикации в журнале «Церковные Ведомости» и светской прессе[597]. Тогда же из России были получены распоряжения и послания обновленческого «Синода» о созыве обновленческого «Собора», которые рассылались по храмам России[598].

В сентябре 1927 года в докладе епископа Забайкальского и Нерчинского Мелетия содержалась информация о церковных делах в России[599].

13 марта 1929 года было заслушано Послание митрополита Михаила, назначенного Заместителем Местоблюстителя Патриаршего Престола, митрополитом Сергием, в Киев, с характерной записью: «с поправками ЧЕКА»[600].

Епископом Нестором, при письме от 18 октября 1929 года, был прислан акт Московской церковной власти о снятии со старообрядцев клятв Собора 1666 и 1667 годов, который передавался на обсуждение предстоящему Архиерейскому Собору[601].

В прозвучавшем 31 декабря докладе Управляющего Синодальной канцелярией Е. И. Махароблидзе было упомянуто о состоявшихся в Англии выступлениях архиепископа Кентерберийского и некоторых лордов в Парламенте, а также – духовенства в разных частях этой страны «против гонений на веру и Церковь в России». Также Управляющим была подчеркнута необходимость организации подобных «протестных собраний повсеместно». Архиерейский Синод «всецело присоединяясь ко всем протестантам, вынесенным в Англии против гонений на веру и Церковь в России», благодарил архиепископа Кентерберийского и лордов Парламента «за их почин в этом деле». Наряду с этим, было решено:

В день поминовения убиенного митрополита Владимира и всех убитых и замученных за время смуты в России устроить торжественное собрание в Белграде в память жертв большевицкого террора, с ознакомлением публики о гонении на веру и Церковь и жертвах сего гонения[602].

В декабре 1929 года Е. И. Махароблидзе рассказал о положении церковных дел в России «по материалам, полученным оттуда»[603].

Заседание 11 апреля 1930 года было целиком и полностью посвящено теме России, усилившихся гонений на веру и ответным действиям, предпринятым РПЦЗ. Управляющий Синодальной Канцелярией Е. И. Махароблидзе сообщил об объявлении Русской Международной Лигой борьбы с III интернационалом, располагающейся в Королевстве Югославии, о планируемом созыве в Праге, в мае 1930 года, съезда представителей русских зарубежных колоний для обсуждения вопросов, связанных с защитой религиозной свободы в России. Архиерейский Синод уполномочил Е. И. Махароблидзе быть представителем Архиерейского Синода на готовящемся съезде, в случае, если положение дел потребует такого представительства. Об оплате путевых расходов, если они не будут оплачены Международной Лигой борьбы с III интернационалом, Синод постановил иметь особое суждение[604].

На этом же заседании епископ Шабачский Михаил писал о состоявшемся в сербском городе Шабаце Собрании протеста против гонения на веру и Церковь в Советской России, а также прислал резолюцию Собрания[605]. Здесь же рассматривалось письмо Блаженнейшего Дионисия, митрополита Варшавского и всея Польши об установлении в православных храмах Польши моления о гонимых и страждущих за веру в Советской России[606]. От митрополита Климента, Председателя Священного Синода Болгарской Православной Церкви, было получено письмо, в котором было выражено сочувствие по поводу гонений на веру и Церковь в России и сообщалось об установлении моления о прекращении этих гонений[607].

Святейший Патриарх Сербский Димитрий прислал воззвание Сербской Православной Церкви ко всем Церквам и правительству Югославии по поводу гонений в Советской России[608]. Председатель Высшего Монархического Совета выразил благодарность Святейшему Патриарху Сербскому за обращение Его Святейшества ко всем Церквам в связи с религиозными гонениями в России[609].

Епископ Лондонский Николай прислал текст своего обращения, адресованный членам Комитета христианского движения Англиканской Церкви, по поводу гонений на веру и Церковь в России[610]. Наряду с этим епископом Николаем была прислана резолюция Брехинского Диоцеза Епископальной Церкви в Шотландии по поводу гонений на веру и Церковь в Советской России, пересланную Примасом Шотландской Епископальной Церкви епископом У. Роббердс (W. Robberds, транслитерация моя – ДХ)[611].

На следующем заседании, 13 мая 1930 года, был получен доклад Краевого Совета на Дальнем Востоке, касающийся борьбы с коммунизмом, который был передан для ознакомления члену Синода архиепископу Гермогену[612].

Председатель Архиерейского Синода, по просьбе монархических организаций, письмом от 29 апреля 1930 года, обратился в Международную антикоммунистическую Лигу с просьбой избрать местом созыва съезда защиты религиозной свободы в Советской России Югославию,

как страну православную, где могут принять участие в съезде православные приходские общины.

В свою очередь Генеральный Секретарь Русской Секции Международной Антикоммунистической Лиги уведомил митрополита Антония, что съезд защиты религиозной свободы в Советской России созывается во Франции, где проживает большая часть русской эмиграции.

…Пожелание Владыки-Митрополита Антония о созыве сего съезда в Югославии не представляется возможным принять во внимание.

О результатах переписки было сообщено Председателю Высшего Монархического Совета[613].

Говоря о взаимоотношениях РПЦЗ с советской властью, в заключение можно отметить следующее:

Высшие церковные иерархи за границей проявляли большую информированность о делах в России и старались донести важные сведения до читателей. Такой объем разноплановой и разносторонней информации невозможно было получить ни советскому гражданину, ни «рядовому» европейскому гражданину.

При этом им удавалось сохранять объективность: очень часто слово в печатном органе предоставлялось противнику. В качестве положительного момента можно также отметить признание возможной неточности получаемых сведений.

Основные темы охватывали все важнейшие наболевшие вопросы: голод в России; гонения на веру и духовенство; сведения о Патриархе Тихоне (журнал печатает его послания и указы, сведения о нем из разных источников, инициирует обращения и грамоты глав других Церквей по этому поводу); обновленческие течение в России, тенденции нововведений, «Живая Церковь» и другие организации; борьба с III интернационалом и «Крестовый поход» как пример межконфессионального посредничества.

Журнал «Церковные ведомости», по собственному заявлению, был представителем 3-миллионной русской эмиграции и