Его аромат витал возле меня, им был наполнен весь кабинет. Всё также сильные, с вздутыми венами, руки манили прикоснуться к ним. Только сейчас понимаю, как всё это время скучала за ним. Что до сих пор зависима от него, и у меня нет никаких сил противиться ему, если он находиться так близко.

–Банковские данные и нужная сумма для операции, – сухо произнёс он, подсовывая мне ручку и листочек.

Я быстро нацарапала реквизиты банковского счёта сестры и цифры недостающей нам суммы, и отодвинула листочек ему обратно. Затем, встав и схватив свою сумку, я стремглав бросилась к выходу.

–Печально, правда, когда твой близкий человек становиться заложником таких несправедливых обстоятельств, – услышав его голос за спиной, я остановилась и замерла, смотря на дверь, – и ради него ты теперь способна на всё, хоть душу дьяволу продать, только бы он жил. Сродни того, когда решаешься придти к человеку, которого ненавидишь и всячески избегаешь, и просить у него помощи.

Слыша то, что он говорит, я нервно сглотнула и закрыла от жуткого стыда свои глаза. Нечего не найдя ему ответить, и не сумев выдавить из себя слова прощания, я покинула его кабинет.

Глава 18.

Я смотрела через стеклянные окна аэропорта на поднимающийся в воздух самолёт. Я снова мысленно пожелала удачи и перекрестила его рукой. Я проводила Тёмыча с его родителями в страну, где он должен обрести выздоровление, взяв с него обещание, что он обязательно привезёт мне пакетик соли Мёртвого моря. Сейчас мне нужно мчаться в офис, потому что все дела возложены на меня на тот период пока Катя с семьей улетели совершить лечебный отдых и побывать в религиозных святынях Израиля. Такую выдуманную историю мы преподнесли отцу, во имя сохранения его здоровья. Сумма, которую я написала ему на листочке тогда в офисе, была переведена на счёт моей сестры спустя час. Катя была вне себя от радости и около двух часов я слушала слова благодарности в трубку за мои старания.

Прежде чем я отправлюсь на своё новое рабочее место и займусь делами, мне нужно заскочить в одно место. Я припарковала свою машину возле магазина с огромной вывеской «Звездочёт» и направилась внутрь.

–Мне нужен телескоп, – обратилась я к мальчику-консультанту магазина.

Уже через несколько минут, выбрав самую простую модель, я покинула магазин, таща в руках коробку с приобретённым устройством. Конечно, он может позволить себе купить самые профессиональные фирменные приборы такого рода, но для меня этот телескоп должен стать неким символом наших отношений, которые, как я считаю, всё-таки имеют право на существование. Прошло достаточно времени для того, чтобы я осознала, что каждый человек на земле имеет свои недостатки, и каждый имеет право на ошибку. Он также имеет на это право. И глупо было всё это время избегать его, не дав даже маленького шанса для того, чтобы всё исправить. В том, что произошло, также, есть моя вина. Я не должна была бросать всю правду ему так прямо в глаза, тем более я толком не и не знала этой правды. Но кроме этого всего, есть ещё одно невыясненное обстоятельство – та милая женщина, с которой я видела его много раз. Сегодня вечером я сумею заставить его выложить все карты на стол, и сделать наконец-то выбор между ней и мной. Говорят за своё счастье нужно бороться, и сейчас мне нужно понять, нужно мне вообще вступать в этот поединок.

Вчера работа над своими прошлыми ошибками просто кипела в моей квартире, когда найдя у себя дома самый огромный пакет, я начала скидывать туда все свои вещи. Не жалея, я выбросила все провокационные откровенные наряды, оставив лишь чёрное классическое платьице, полностью закрытое сверху и доходящее мне почти до колена, без разрезов и дополнительных вычурных деталей. Оно сидело великолепно, обтягивая все достоинства моей изящной фигурой. По-моему это как раз то, что нужно для этого особого случая. Я не стану больше играть на его ревности, ведь он так яро просил меня об этом несколько раз. Но в виду своей взбалмошности и девчачьей несерьезности, своевременно я не отнеслась к этому серьезно, за что и поплатилась нашими с ним отношениями.

Выходя из его кабинета, и пропуская сквозь себя всю боль, сказанных им слов, я только тогда поняла, настолько можно быть отчаянным и совершать незаконные, неразумные, порой даже унизительные поступки для того, чтобы спасти дорогого тебе человека. Я не имела право укорять его этим. Он просто хотел, чтобы его мама жила, и это железное оправдание его поступков.

Позвонив в звонок его двери, я замерла в ожидании, сжимая трясущимися руками коробку с телескопом. Дверь медленно отворилась и меня прошибло словно молнией от его , сосредоточенном на мне, но в тоже время предупредительном, взгляде.

–Здравствуй. Можно войти? – любезно молвила я.

–Привет, – он подозрительно, с явной пытливостью, смотрел на меня. – Конечно, проходи.

Он пустил меня внутрь своей квартиры, и я, проследовав за ним, закрыла глаза от удовольствия, ощутив тянущийся от него шлейф родного запаха. Он был одет всё также в просторные спортивные штаны и узкую майку, которая открывала все рельефы на его руках и спине. Его взгляд просто прикипал к моей коже, и глаза, которые были темнее его пушистых ресниц, бегали по моему лицу, будто нуждались в каком-то долгожданном ответе.

–Это тебе, – я протянула ему коробку с подарком, и он медленно, всё также любопытно смотря на меня, принял его из моих рук. – В знак благодарности за то, что ты помог нам. Спасибо тебе!

Михаил не спеша открыл упаковку и вытянул из неё небольшой телескоп. Увидев его, он немного замялся, и снова посмотрел на меня.

–Не нужно благодарить меня за это, – пожал он плечами.

Держа в руках, врученный мной, предмет, он аккуратно прогладил пальцами его основание и внимательно стал разглядывать его, словно маленький мальчик новую игрушку.

–Если чувство долга – это единственное, что двигало тобой, чтобы придти ко мне, – он язвительно улыбнулся мне, вздёрнув подбородок, – то я хочу, чтобы ты знала ─ мне это не нужно. Жизнь ребёнка не нуждается в такого рода признательности.

–Миш, у нас гости? – мелодичный звонкий голос раздался у меня за спиной, и я резко обернувшись, увидела её.

Та самая блондинка, вышедшая из ванной комнаты, смотрела на меня не менее заинтересованно, чем я на неё. Она была облачена, как я себе и представляла, в милый, телесного цвета, шёлковый халат, и комнатные шлепки на каблучке с пушком. Голова