— Как вы нас нашли? — спросила сквозь зубы, уже пробираясь к своему ковру.

— О, это было несложно, — рассеянно отозвался визирь. — Очевидно, что вы, любезная эрти, решили самостоятельно выбрать мужа. Где же искать его, как не в Каруме? Идеальное место, если подумать. Муж вам нужен неженатый вовсе — чтобы вы, любезная и столь самостоятельная эрти, сохранили свой статус старшей жены. И достаточно небогатый, чтобы ваше приданое стало для него достойной причиной жениться разом на трех вдовах. Вы ведь, как я понял, не намерены никого отпускать? Значит, вам нужны те, кто останавливается на окраине долины и скорее — в начале сезона. Разумеется, я нашел бы вас и раньше, однако у меня возникли дела поважнее, чем ваши поиски…

Мда… визирь далеко не все знает о наших мотивах, но в логике ему не откажешь. Чертовы его “дела”! Он ведь не знает, что у нас тоже были свои причины задержаться в окрестностях Аифала. Приехал бы сюда пораньше и не нашел нас.

— Окажите честь, о почтеннейший господин визирь! — мы наконец подошли к нашему ковру и я, оскалившись, указала свободной рукой на него. Ай-Джариф небрежно кивнул и опустился на ковер, увлекая меня следом. Я, как и положено благовоспитанной зенаилке, села на колени, как и остальные девочки, а вот мужчина принял вполне расслабленную вольготную позу.

— Вы собираетесь выдать нас халифу? — без обиняков спросила я. — Или по-прежнему намерены взять нас в собственный гарем?

Чуть усмехнувшись — только уголком губ — визирь чуть наклонил голову к одному плечу и наконец выпустил мою руку. Правильно, куда я денусь-то.

— Я передумал. Пожалуй, никакие богатства не стоят того, чтобы пускать в свой дом столь своевольных женщин. Мои женщины — покорны и ласковы. Возможно, вас и удалось бы обтесать, но мне попросту некогда этим заниматься…

— Вот как? — я чувствовала, как в груди у меня поднимается злость. Глаза Джарис рядом со мной тоже недобро блестели. А вот Лейсан, напротив, испуганно съежилась. — И что же в таком случае вам от нас нужно?

— О, совсем немногое, — визирь снова лениво усмехнулся. — Я, даже, в общем-то, готов отпустить вас. Ищите себе мужа, которым сможете вертеть… но у меня будут два условия…. даже, пожалуй, три.

— И какие же?

— Первое ничего вам не будет стоить. Вы, любезная эрти, продадите мне наложницу Зарему.

Я сквозь зубы втянула воздух.

— Что еще?

— Еще… еще вы отдадите мне все записи своего мужа. Вряд ли вы способны осознать их ценность. Впрочем, я даже готов заплатить вам за них. Эти бумаги слишком важны, чтобы пылиться в кладовой какого-нибудь провинциального старикашки.

— И что с ними намерены сделать вы?

Мужчина небрежно пожал плечами.

— Допустим, отдам в школу артефакторов — пусть изучают и развивают… И третье. Главное. Я знаю, что ваш муж взял особый заказ на артефакт у принца Фарида. Мне нужен этот артефакт!

Черт. Черт! Пожалуй, артефакт принца — единственное, что я и впрямь готова была с легкой душой отдать. Если бы я только знала, что это такое! Впрочем… я давно не заглядывала к Мариам. Возможно, она успела в чем-то разобраться?

Визирь, уловив смену выражений на моем лице, решил, что я сомневаюсь, и наклонился так, что едва не уткнулся носом в меня.

— Не советую утаивать этот артефакт от меня… если не желаете, чтобы вас официально объявили государственной преступницей и участницей заговора против халифа!

— Что?! — вот сейчас ему удалось по-настоящему меня шокировать.

Представление на импровизированной сцене возобновилось, и гомон вокруг стал чуть тише, но я чувствовала себя и вовсе оглушенной. Выкрики артистов доносились будто откуда-то издалека, а сквозь вату, заполняющую уши, пробивался только негромкий низкий голос визиря.

— О, это весьма познавательная история, любезная эрти. Видите ли, незадолго до своей смерти ко мне обратился ваш ныне покойный супруг. Он сообщил о странном и тайном заказе, поступившем от самого принца. Фарид ай-Сурим явился к нему один, без сопровождения и инкогнито. А пожелал он сущий пустяк — механическую игрушку. Лишь приближенные знают о маленькой слабости нашего несравненного халифа, да продлят боги его годы, — он коллекционирует механические игрушки. Лучшего подарка к юбилею его царствования и не придумать. Ничего удивительного, что любящий сын желал сохранить свой заказ до поры в тайне. Он попросил сделать особенную игрушку, достойную самого халифа — инкрустированную драгоценными камнями, способную самостоятельно прыгать, бегать и даже танцевать. Вот только одна странность — в рот игрушке принц попросил вместо языка вмонтировать булавку, которую он принес с собой. Самую обыкновенную булавку с рубиновой головкой. Артефактору показался странным такой заказ, однако отказать самому принцу он, конечно, не мог. Булавку он взял… и изучил как мог тщательно. Разумеется, она оказалась артефактом — причем настолько древним и сложным, что распознать наложенные на нее чары не сумел даже такой мастер, как ай-Мируз. Тем не менее, он готов был поклясться и присягнуть, что ничего вредоносного в этих чарах нет. Ваш муж даже случайно оцарапался этой булавкой — и ничего не случилось. И все-таки заказ беспокоил его. Он решил посоветоваться со мной — я-то никак не нарушил бы сюрприза для халифа. И мне, конечно, тоже показалась странной задуманная принцем игрушка… и я начал искать. Увы, ничего не складывалось… пока не стало известно, что из халифской сокровищницы, куда нет доступа никому, кроме самого халифа и членов его семьи, пропал один любопытный артефакт… возможно, вы даже слышали о нем, хотя, как и все, едва ли представляете, как он выглядит. Рубин Рамуила — его зовут еще нежным убийцей…

Я сглотнула. Рубин Рамуила… пожалуй, я не вспомнила бы, что это такое — если бы не “народное” название. Как Нила я все-таки получила неплохое для женщины домашнее образование — и изучала в числе прочего историю Зенаила.

Все дело в том, что халифа не так-то просто убить. С того момента, как он занимает престол, он кровно связан с регалиями халифской власти — перстнем и цепью, уникальными и мощнейшими защитными артефактами. Нет, болеют халифы, как и все люди, и от старости умирают, как все. Но, например, ни один яд на них не действует. Вообще.

Много столетий назад жил такой халиф Рамуил, доживший до ста с лишним лет — очень много для не-мага. Его отец тоже был долгожителем,  и