Шрифт:
Закладка:
«Расклад» узнаваемых лиц и их поведение могли многое сказать человеку искушенному. Собственно, именно возможность получить новую пищу для размышления и прогноза ситуации была основной причиной, приведшей Виноградова в этот кабак…
Вот сам Тамарин беседует со Снежинским, «правой рукой» Александра Ивановича Старышева, коротающего дни в ожидании суда на Арсенальной. Еще недавно их боевики проламывали друг другу черепа в территориальных спорах, но теперь, судя по всему, сферы влияния поделены… Интересно! Надолго ли?
Бородатый Петр Генин, финансист и разбойник, что-то втолковывает холеному усачу в рубашке с расстегнутым воротом — единственному здесь коронованному «вору в законе», Сереге Черепу. Поговаривают, что первый держит бандитский «общак», а второй вообще поставлен из Москвы «смотрящим» по городу. Что ж, это еще раз подтверждает выводы о тенденциях сближения чисто уголовного мира и мира организованной преступности: расчеты на их антагонизм и полное взаимное неприятие не оправдались…
Вообще, гадючник, конечно, еще тот! Чем-то похоже на коллегию Главка… И по взаимной насыщенности агентурой — тоже.
Виноградов привычно выделил в людской суете: «старышевские», «тамаринцы», «евреи», «уральские»… представители нескольких более мелких преступных группировок… Ни одного «черного». Ни одного «поволжского». Ага, вот появились припозднившиеся «татары»!
Пища для размышления: если с кавказцами традиционно в Питере отношения у бандитов не складывались, то отсутствие Симы и «поволжских» могло означать только одно — «перетереть» мирно не удалось, грядут кровавые деньки.
Владимир Александрович еще выпил и со смаком закусил. Пора было убираться восвояси, долг памяти выполнен, да и с профессиональной точки зрения программа себя исчерпала.
— Пойдешь? — поинтересовался он у Дениса.
Зайченко отрицательно мотнул головой — он уже определил для себя цель и медленно, от группы к группе, подбирался к Генину, по мере продвижения все больше пьянея и расслабляясь.
— Смотри… — Дениса можно было понять, знакомство с таким авторитетом могло стать лично для него и дня фирмы баснословно выгодным. Но могло и — наоборот.
— Уже уходите? — Оказывается, капитан был не только зрителем. По чьему-то указанию его также не выпускали из-под присмотра.
— Да. Пора! — Он пожал вежливо протянутую распорядителем руку и, раздав на прощание несколько кивков знакомым, выбрался на улицу.
— Володя! Иди сюда! — Метрах в десяти от входа, наполовину высунувшись из машины, махал рукой Орлов. Не было нужды учиться на психолога, чтобы по возбужденному лицу и нервному голосу директора понять: что-то случилось.
— Что? Ну?
— Володя, только что позвонили… По каналам Профессора… В «Паласе» задержаны двое, с кредитной карточкой шефа!
— Где — в «шопе»? Кто задержал? — Виноградов уже плюхнулся на сиденье, стукнув с размаху дверцей.
Обычно Орлов очень болезненно реагировал на такое неделикатное обращение с его ненаглядной «вольвочкой», но сейчас ему было явно не до этого.
— Да, в валютнике, в беспошлинном… Тормознула «секьюрити», пока в ментовку не отдают, сразу нам отсемафорили.
— Там ведь из «Заслона» стоят? Следковские?
— Не знаю. Я в них не разбираюсь, вы уж сами…
В отличие от Дениса Орлов предпочитал держаться подальше от разного рода силовых структур — как официальных, так и теневых. Вот и сейчас, он не то чтобы кривил душой — нет, он просто заранее устранялся от возможно грядущих «разборок»: в действительности, нельзя было заниматься в Питере бизнесом и не знать ничего об ассоциации «Заслон».
Образно говоря, если в начале всех начал было Слово, то в начале существования ассоциации было дело… Точнее — целый ряд громких и отчаянных дел, принесших славу командиру Резерва особого назначения ГУВД Саше Следкову. Газеты и телевидение взахлеб описывали освобождение редких тогда еще заложников, бескровные захваты целых банд, ежедневные многочасовые тренировки и фантастическую боевую подготовку этого милицейского спецназа. По количеству правительственных наград на служивую душу следковское подразделение равных не имело, но… Орденами и медалями сыт не будешь, поэтому и возникла в деятельности Резерва такая сторона, о которой прочитать можно было только в панических сводках Инспекции по личному составу.
Преступный мир предпочитал с ним не связываться: ну действительно, что можно сделать против «команды», достаточно многочисленной, прекрасно подготовленной физически и технически, обладающей всеми правами милиции, но отнюдь не связанной условностями милицейской законности и этики? Да еще к тому же вооруженной по последнему слову науки и техники на законных, заметьте, основаниях.
Поэтому, особенно на первоначальных этапах, организованная преступность почти безропотно уступала Следкову гостиницы, казино, рестораны… Резерв избавлял бизнесменов от необходимости «разбираться» с рэкетом, получая взамен всего лишь малую толику доходов. Спрос намного превышал предложение — в очередь по «крышу» спецназовцев выстраивались уже целые корпорации, районы и даже иностранные представительства. Соответственно, росли и расценки.
Именно на этом этапе Следков, заслуживший к тому времени почетную кличку Папа, кто-то из мэрии и один лихой, но оставшийся не у дел милицейский генерал учредили малое государственное предприятие «Заслон». Объем работы возрос так, что Папе даже пришлось уволиться из органов, но изредка пытавшиеся «прощупать» ситуацию конкуренты сразу же убеждались — за его могучей спиной стоит несокрушимая орда голодных и злых милиционеров. От следковских щедрот кормились не только они, перепадало и доброй половине больших начальников, а когда обделенная половина попыталась возмутиться, было уже поздно: на смену малому государственному предприятию пришла аж целая ассоциация с тем же гордым именем «Заслон».
Виноградова со Следковым и его соратниками связывала, помимо искренней симпатии, целая череда взаимных услуг, уходящая корнями в те давние и веселые годы, когда Владимир Александрович наводил порядок на своем Морском вокзале. Но в последнее время они почти не виделись — милицейское в «Заслоне» все больше уступало место… противоположному.
10
…и если он согрешит, Я накажу его жезлом мужей и ударами сынов человеческих; но милости Моей не отниму от него…
— Вас проводить?
Пахнущий хорошим одеколоном детина дружелюбно разглядывал с высоты своего гигантского роста Виноградова и Ивана Ивановича. Серый двубортный пиджак, портативная радиостанция, пластиковый прямоугольник «секьюрити» на кармашке…
— Нет, спасибо. Мы сами.
Капитан убрал удостоверение и направился вверх по лестнице. Шаги тонули в ворсе ковра, поэтому спешащий следом Орлов угадывался только по страдальческой одышке. Виноградов гуманно сбавил скорость.
— Все мечтаю сюда просто так зайти. Посидеть.
— Дорого… Чашка кофе — пять долларов, — вздохнул Орлов, поравнявшись.
— Ладно… Надеюсь, кофе нам здесь бесплатно нальют! Считай — сэкономишь. Насчет шведского стола не обещаю, но…
— Да я не к
