— Какой баркас мы арендовали?

— Вон тот. «Жаворонок». Но пока у меня не будет подписанного отказа, снимающего с меня всю ответственность, ничья нога на борт не ступит. Даже не мечтайте.

— Я не для того арендовал баркас, — сказал Макмёрфи, — чтобы мы весь день сидели на причале и смотрели, как он покачивается на волнах. Нет у вас телефона в этой рыбацкой халупе? Идемте решим это дело.

Они поднялись на крыльцо магазина и вошли внутрь, а мы остались ждать, один на один с этими зеваками, глазевшими на нас, отпуская комментарии, хихикая и подзуживая друг друга. Пришвартованные лодки покачивались у причала и терлись о влажные шины, словно посмеиваясь над нами. Вода под досками тоже хихикала, а вывеска над дверью магазинчика, «МОРСКОЕ СНАРЯЖЕНИЕ — ВЛАД. К-Н БЛОК», тягостно вздыхала на ржавых крюках. Ракушки, облепившие сваи на четыре фута над водой, свистели и цокали на нас.

Налетел холодный, колючий ветер, и Билли Биббит снял зеленую куртку и протянул девушке, которая была в тонкой футболке, и та надела ее. Один зевака не удержался:

— Эй, блондиночка, тебе нравятся такие малахольные?

у него были губы-сардельки, а под глазами залегли лиловые круги; похоже, он плохо переносил ветер.

— Эй, блондиночка, — снова позвал он тонким слабым голосом, — эй, блондиночка… эй, блондиночка…

Мы сгрудились теснее от холода.

— Скажи-ка, блондиночка, тебя-то за что упекли?

— Хех, да ты не понял, Перс, она их лечит!

— Правда, что ли, блондиночка? Ты их лечишь? Эй, блондиночка.

Девушка взглянула на нас, как бы ища защиты и спрашивая, где наша недавняя крутизна и почему мы молчим? Но все отводили глаза. Наша крутизна ушла в магазин, обнимая за плечи капитана с орудийной головой.

Девушка подняла воротник куртки, обхватила себя за локти и пошла быстрым шагом подальше от нас. Никто не пошел за ней. Билли Биббит дрожал на ветру, закусив губу. Ребята на крыльце зашептались о чем-то и заржали.

— Спроси ее, Перс, ну же.

— Эй, блондиночка, они у тебя подписывали отказ от претензий со всеми печатями? А то родственнички могут засудить, так мне говорят, если кто из этих ребят свалится за борт и утонет. Ты подумала об этом? Может, лучше останешься с нами, блондиночка?

— Да, блондиночка; моей родни можешь не опасаться. Обещаю. Оставайся с нами, блондиночка.

Мне казалось, что причал сейчас погрузится под воду от стыда, и я почти чуял ее ногами. Нечего нам делать среди нормальных. Мне хотелось, чтобы пришел Макмёрфи и хорошенько их обматерил, а потом отвез бы нас туда, где нам самое место.

Тип с губами-сардельками, строгавший что-то на коленях, сложил нож, встал и стряхнул стружку. Он двинулся к девушке.

— Ну же, блондиночка, на что тебе эти болваны?

Она повернулась и посмотрела на него с края причала, а потом опять на нас, и было ясно, что она подумывает, не принять ли его предложение. Но тут открылась дверь магазина, и Макмёрфи сбежал к нам по ступенькам мимо зевак.

— Грузимся, команда, все улажено! Баки заправлены, наживка и пиво на борту. ֊— Он хлопнул Билли по заду, сплясал хорнпайп[41] и принялся отвязывать канаты. — Капитан Блок еще на проводе, но мы отчалим, как только он выйдет. Ну-ка, Джордж, сумеешь разогреть мотор? Сканлон, вы с Хардингом отвяжите тот канат. Кэнди! Что ты там делаешь? Давай сюда, детка, мы отплываем.

Мы ломанулись на баркас, обрадовавшись, что нам больше не нужно стоять и позориться. Билли взял девушку за руку и помог подняться на борт. Джордж напевал над приборной доской на капитанском мостике, указывая Макмёрфи, что повернуть, что нажать.

— Ага, энти тошнотки, лодки-тошнотки мы их зовем. — сказал он Макмёрфи, — ими управлять не сложней, чем водить оттомобиль.

Врач до последнего не решался подняться на борт и поглядывал на магазин, перед которым выстроились зеваки.

— Не думаете, Рэндл, что нам лучше подождать… пока капитан…

Макмёрфи схватил его за лацканы и перекинул на борт, как мальчишку.

— Ага, док, — сказал он возбужденно, — подождать, пока капитан что? — И захохотал, как пьяный. — Подождать, пока капитан выйдет и скажет, что я дал ему номер ночлежки в Портленде? А то как же. Эй, Джордж, чтоб тебя, крути штурвал и уноси нас! Сифелт! Отматывай этот канат и давай к нам. Ну же, Джордж.

Мотор запыхтел и смолк, снова запыхтел, словно прокашливаясь, и наконец взревел.

— Ага-а-а! Плывем. Подбавь угля, Джордж, и всем приготовиться скидывать абордажников!

За кормой закипел белый шлейф из дыма и воды, и в тот же миг грохнула о стену дверь магазина, и капитанская голова скатилась по ступенькам, увлекая за собой не только его самого, но и восьмерых зевак. Они бросились, топоча, к краю причала, и волна омыла им ноги, когда Джордж повернул баркас, и мы вышли в море.

Резкий крен бросил Кэнди на колени, и Билли помог ей встать, а заодно извинился за свое поведение на причале. Макмёрфи спустился с мостика и спросил их, не хотят ли они побыть вдвоем, вспомнить былое, и Кэнди посмотрела на Билли, а тот стал заикаться и качать головой. Тогда Макмёрфи сказал, что в таком случае они с Кэнди спустятся в трюм и проверят, нет ли течи, а мы пока можем осваивать баркас. Встав у двери в каюту, он подмигнул нам и помахал рукой, затем назначил Джорджа капитаном, а Хардинга первым помощником и сказал: «Так держать, салаги», — после чего скрылся вслед за девушкой в каюте.

Ветер утих, и высокое солнце серебрило с востока большие зеленые волны. Джордж полным ходом вел нас в открытое море, и причал с магазинчиком стремительно исчезали вдали. Когда мы миновали последний участок волнолома и последний черный валун, я почувствовал, какой необъятный покой охватил меня, и чем дальше мы уплывали, тем необъятней он становился.

Поначалу ребята возбужденно обсуждали нашу пиратскую эскападу, но потом успокоились. Дверь каюты приоткрылась, и кто-то вытолкнул нам ящик пива, и тогда Билли, нашедший среди снастей открывашку, стал открывать всем банки. Мы пили и смотрели, как земля скрывается за горизонтом.

Отойдя от берега на милю-другую, Джордж сбавил ход до «малого рыболовного» и отправил первую четверку к четырем удочкам на корме, а остальные сняли рубашки и стали загорать — кто на крыше кабины, кто на носу, — глядя, как четверо