– Как будто что? – уточнил Джаспер.

Кэл нахмурился еще больше, он пристально посмотрел Джасперу в глаза.

– Как будто ты – тот самый парень.

Это ошарашило Джаспера. Нет. Кэл все неправильно понял. Холлин была просто лучшей актрисой, чем он себе представлял. Она продавала крючок для лжи, леску и грузило. Он покачал головой.

– Кэл…

– Холлин заслуживает кого-то, кто будет ее любить и останется с ней, – продолжил мужчина. – Того, кто будет ставить ее на первое место. Я мог бы стать таким парнем. Ты – нет.

Это подействовало.

– Ты меня не знаешь.

– Я знаю достаточно, – возразил Кэл. – Люди не поступают так, как ты, если только не жаждут славы. Держу пари, твоя карьера для тебя – все.

– И это мне говорит чувак из группы. Насколько мне известно, карьера и отношения не являются взаимоисключающими.

– Верно, – небрежно подтвердил Кэл. – Если тебе выпадет большой шанс, ты откажешься от него, чтобы остаться с Холлин?

– А если твоя группа получит контракт на запись и ей предложат мировое турне, ты откажешься, чтобы остаться с Холлин? – бросил Джаспер в ответ.

– Да, – без колебаний подтвердил он. – Я так и сделаю.

– Тогда ты тупица, – насмешливо парировал Джаспер. – Нет ничего лучше, чем начинать долгосрочные отношения с большой кучей обид из-за того, что ты отказался от мечты всей своей жизни ради того, чтобы быть с кем-то. Я бы тоже не ожидал, что она так поступит ради меня.

Вот почему Джаспер не боролся изо всех сил, чтобы наладить отношения с Кензи. Она предпочла ему свою карьеру. Ему не понравилось, как она это сделала, но он не винил ее за то, что она поставила свои амбиции на первое место. Она бы чертовски возмутилась, если бы он попытался хоть как-то ее удержать.

– Любовь важнее любой карьеры, – сказал Кэл, сделав еще один глоток вина. – Видишь. Я знаю таких, как ты, лучше, чем ты думаешь.

Джаспер стиснул зубы.

– Послушай. Ты ей не отец. Я не обязан объявлять тебе о своих намерениях. Как я уже сказал, для меня это – новые отношения.

– Верно. А это значит, что если у тебя нет никаких мыслей о том, чтобы это превратилось во что-то прочное, ты окажешь ей услугу, если оставишь ее сейчас, – сказал он с мольбой в голосе. – Она уже слишком глубоко увязла. Я ее знаю. Я знаю, о чем говорю. Она впустила тебя.

От этих слов что-то сжалось в груди Джаспера.

– Не заставляй ее полностью запутаться в чувствах к тебе, чтобы потом ее бросить. Твою мать, я изобью тебя, если ты это сделаешь, хочешь ты там драться или нет, – предупредил он. – Если она тебе вообще небезразлична, поступи правильно.

Джасперу надоел этот разговор. Он спорил из-за долбаных фальшивых отношений. Почему он позволял Кэлу так задевать себя? Он поднялся на ноги.

– Хорошо, мне отпустить ее, чтобы она могла побежать к тебе?

Кэл пожал плечами.

– Я люблю ее. Она любит меня. Я мог бы сделать ее счастливой.

Джаспер уставился на него сверху вниз, и что-то новое вспыхнуло у него внутри.

– Я понимаю, что не знаю Холлин столько лет, сколько ты. У нас нет такой истории. Но я знаю, что она не какая-то нежная фиалка, которая была бы только рада, что ее друг вмешивается в ее личную жизнь и «защищает» от большого, плохого мира. Если ты еще не заметил, Холлин – крутая. Тихая и застенчивая, но чертовски сильная, – сказал он, думая о женщине, которая смело попросила его именно о том, чего хотела, о женщине, которая посмотрела в лицо своим страхам, чтобы сделать карьеру. – Так что, может быть, ты сейчас не с ней, потому что она не ищет защиты от мира. Она ищет кого-то, кто был бы с ней на передовой, того, кто верит, что она прекрасно с собой справится. И она заслуживает того, кто будет бороться за то, чтобы быть с ней, кто рискнет своей задницей, чтобы получить эту привилегию. Не того, кто годами сидит в пассивном самодовольстве, ожидая, когда она придет в себя.

Кэл снова схватил бутылку вина, костяшки его пальцев побелели.

– Да пошел ты. Ты понятия не имеешь, какие у нас отношения.

– А ты понятия не имеешь, какие отношения у нас, – парировал Джаспер. – Может быть, мы, черт возьми, родственные души, и ты пытаешься сорвать начало нашей эпической истории. Может, она станет любовью всей моей жизни.

Слова вырвались прежде, чем он успел их осмыслить, но они отозвались у него в мозгу подобно удару грома. Может быть, может быть, может быть…

Они должны были посеять в нем панику.

Но этого не произошло.

– Да уж, точно, – фыркнул Кэл, скривив губы. – Иди домой, Джаспер.

Джаспер и сам собирался глянуть, как там Холлин, и уехать. Но внезапно он почувствовал, что его пятки буквально впиваются в землю. Он оглядел коридор и одарил Кэла невеселой улыбкой.

– Увидимся утром. Я присмотрю за Холлин.

Кэл нахмурил брови, на лбу появилась морщинка.

Джаспер скинул туфли, бросил на Кэла последний взгляд и направился обратно по коридору. Если Холлин не захочет, чтобы он остался, прекрасно. Но он ни за что не позволит Кэлу его выгнать. Он только что сказал парню, что Холлин заслуживает кого-то, кто будет за нее бороться. Джаспер точно не знал, что у него с Холлин, но знал, что ей с ним весело. Знал, что именно она попросила его о таких отношениях. Все происходило на ее условиях. И он не собирался нарушать их соглашение только потому, что ее лучший друг детства тосковал по ней и думал, что знает, что для нее лучше. Если Кэл ее хочет, ему придется сделать шаг и доказать, что он достоин ее. А пока Джаспер собирался показать ей, почему она не ошиблась, когда пригласила его в свою жизнь и в свою постель.

Он тихонько пробрался в спальню Холлин и закрыл за собой дверь. Простыни зашуршали.

– Эй? – долетел до него тихий сонный голос Холлин.

– Это снова всего лишь я, – так же тихо ответил он и прищурился в темноте, пытаясь разглядеть ее фигуру. – Как ты себя чувствуешь?

– Комната перестала вращаться, – сказала она. – Но я никак не могу уснуть. Я думала, ты уже ушел.

Его глаза начали привыкать к темноте, и он увидел, что она приподнялась на локте.

– Я собирался, но…

– Но?

Он переступил с ноги на ногу. О чем, черт возьми, он думал, возвращаясь сюда? Его эго встало на пути здравого смысла. С таким же успехом он мог бы взять линейку и помериться с Кэлом длиной члена. Ты можешь быть ее лучшим другом на всю жизнь, но я могу видеть ее обнаженной. Боже, он просто смешон.

– Я, ну, я так и сделаю, но я хотел проверить…

– Можешь остаться, – сказала она, ее голос был ночным цветком, распускающимся в темноте.

Он оборвал неуклюжие оправдания.