– Мне сейчас не до воспоминаний, меня что-то подташнивает. – Вера погладила живот рукой.

Нина нежно обняла мать:

– Ма, какая ты у меня красивая! Ты самая красивая мама на свете!

– Что-то ты больно ласковая сегодня! – Вера поцеловала ее в лоб. – Я должна тебя за что-то простить?

– Нет, я просто соскучилась. Между прочим, тебе очень идет это платье в цветочек. Только немного тесновато в боках, тебе не кажется? – спросила Нина с лукавой улыбкой.

– Еще бы! Нас кормили на убой! Как после этого не прибавить пару килограммов! – ответила Вера.

– Ладно, увидимся за ужином. Люба уже готовит что-то сногсшибательное.

С этими словами Нина выбежала из спальни. Молнией слетев по ступенькам, она знаком показала друзьям, что все в порядке.

Неожиданный звонок в дверь обеспокоил пса и кота.

– Кто это может быть? – Фьоре испуганно прижалась к Додо.

Каждый раз, когда кто-то входил в виллу, что-нибудь да случалось!

Недовольно ворча, из кухни явилась Люба с половником в руке и пошла открывать дверь. Распахнув ее, она подскочила от неожиданности:

– Кармен!! Андора!!

– Тетушки явились! – ахнула Нина.

– Дорогая моя девочка, ну-ка покажись! – Кармен с обычной нежностью поцеловала племянницу в щеку. – Да ты у нас уже совсем взрослая барышня!

– Умеете же вы преподносить сюрпризы! – воскликнула Нина.

Андора стояла посреди холла, поглаживая Платона, успевшего уже забраться ей на руки. На этот раз в ней не было привычной желчности и язвительности, она лучилась такой же доброжелательностью, как и ее сестра Кармен.

– Знаете, у нас были проблемы во время поездки, – сообщила она, поздоровавшись с ребятами, которые, остолбенев, смотрели на них. – В какой-то момент мы совсем забыли, как выезжали из Мадрида. Наверно, память слабеет от старости.

Друзья понимающе переглянулись.

Люба взяла чемоданы обеих сеньор и проводила их в Апельсиновый Зал, где висел великолепный портрет принцессы Эспасии, горячо любимой сестры Кармен и Андоры.

– А когда вернутся Вера и Джакомо? – Вопрос Кармен застал Нину врасплох.

– По-моему, они в спальне… круиз закончился… – пробормотала едва слышно девочка.

Стараясь отвлечь Нининых тетушек от опасной темы, Рокси хотела было перевести разговор на себя. Но не тут-то было! Сбить их с толку было не по силам даже Рокси.

– То есть как это они уже вернулись?! – изумилась Андора. – В таком случае мы действительно потеряли ощущение времени!.. Да, стареем, стареем… – сокрушенно вздохнула она.

– Вера и Джакомо уже здесь?! – Люба выронила чемоданы.

– Люба, ты, видимо, тоже стареешь. – Нина подошла к ней и ласково потерлась щекой о ее плечо. – Ну конечно же они вернулись. Они в спальне, отдыхают.

Русская няня покачала головой и, не произнеся больше ни слова, подняла чемоданы и удалилась.

Тетушки пошли следом за ней.

Ческо потянул Нину к выходу:

– Пойдем, я хочу поговорить с тобой, чтобы нас никто не услышал.

Закат окрасил небо багрянцем, сумерки создали атмосферу более чем романтичную. Вечер опускался на город. День победы подходил к концу.

Праздник на Ксораксе, обратный полет и сюрприз с появлением тетушек – этого было действительно слишком много для одного дня.

А сколько сил отняла последняя схватка с Карконом и Покритом!

Друзьям Нины сейчас хотелось только одного: поскорее вернуться домой к своим родителям и завалиться спать.

Рокси и Додо попрощалась с Ниной.

– Не беспокойся, все будет хорошо, – сказала Рокси. – По дороге домой мы проверим, все ли очнулись от магии. Надеемся, никто не вспомнит того, что случилось на площади Сан-Марко. Лев на своей колонне, мэр, очевидно, вернулся к своим обязанностям и больше не заморачивает себе голову разными глупостями.

– Увидимся завтра, – чмокнула Нину в щеку Фьоре. – Проведи приятный вечер со своей семьей. Ты это заслужила.

Нина задумчиво смотрела, как друзья, пробежав по мостику через канал, быстро пошли по улице Креста.

– Я вас догоню! – крикнул им Ческо, которому не хотелось расставаться с Ниной.

Взяв девочку за руку, он потянул ее в парк. Становилось прохладно, но оба не замечали этого. Подойдя к огромной магнолии, они обнялись.

– Не спеши, постой со мной, – прошептал Ческо с нежностью. – Ты моя магия. Моя алхимия. Для меня нет ничего важнее тебя.

– Ты уверен в этом? – Нина серьезно посмотрела на него.

– Теперь у меня нет никаких сомнений. Ты моя любовь. Все расцветает, когда ты улыбаешься мне. Посмотри на эти звезды. Они сверкают, как твои глаза.

Красные, синие, золотистые и серебристые звезды усеяли небо, чтобы освещать мир влюбленных.

Нина подняла взгляд и вспомнила, как когда-то давно она смотрела на небесный свод, стоя одна у окна дома тетушек в Мадриде. С тех пор с ней случилось много всего, полного приключений и эмоций. Сейчас она видела то же самое небо, стоя в объятиях мальчика. Своего мальчика.

– Ведь Зло не вернется никогда, правда? – спросила Нина.

Ческо улыбнулся:

– Не будем сейчас думать об этом. Поцелуй меня. И скажи, что я могу сделать, чтобы убедить тебя в своей любви?

Сердце Нины переполнилось счастьем, которого она так желала. Единственная фраза сорвалась с ее губ:

– Чтобы убедить меня в этом, пообещай никогда не оставлять меня! А в моем сердце ты будешь всегда!

Под ветвями гигантской магнолии их поцелуй закрепил уже не просто пакт дружбы, а самое сильное чувство из всех, что могут испытывать человеческие существа, – любовь. Потому что настоящей магией во все времена была, есть и пребудет любовь.

С другой стороны канала раздались нетерпеливые голоса друзей, зовущих Ческо.

Он последний раз поцеловал Нину и, счастливый, побежал к ребятам, пообещав, что завтра они обязательно увидятся вновь.

У девочки Шестой Луны больше не было никаких сомнений: они любили друг друга!

Нина провела прекрасный вечер в семейном кругу. То и дело она бросала взгляд на сияющую Веру, упиваясь знанием секрета, который той был еще неизвестен: скоро ей предстояло узнать, что она снова станет мамой.

Шутки по поводу провалов в памяти у родителей, смущенные лица тетушек, добродушное ворчание Любы служили прелестным обрамлением этой идиллической картины.

Когда Нина в сопровождении Красавчика и Платона поднялась в свою комнату, ее взгляд невольно упал на прикроватную тумбочку. На этот раз на ней не было ставших уже привычными роз и розовых лепестков. Она знала, что Ливио больше не существует, что он больше никогда не даст знать о себе и его голос больше никогда не заставит ее вздрогнуть. Но пока еще лицо этого юноши не стерлось из памяти