начала Северной войны мои агенты КГБ докладывали. Что настроения в шведских владениях в Прибалтике царят очень неспокойные. Эстонцы, латвийцы и литовцы там ненавидят шведов. И при каждом удобном случае могут начать бунтовать против шведского владычества. И они, кстати, в ходе Северной войны начали волноваться и помогать врагам Карла Двенадцатого. Поэтому теперь ему придется усмирять все эти территории. И еще сейчас к этому добавилось недовольное шведами население Литвы, Пруссии и Курляндии. В общем, шведов в Прибалтике ждет пафосное превозмогание и жуткий геморрой. И я так рад, что все эти земли не достались Российской империи. Как это произошло при простоватом Петруше. Который отобрал у Швеции ее самые беспокойные и проблемные территории. Повесив все их проблемы на Россию. И еще при этом радовался дурачок. И надувался глупой гордостью.

Но сейчас то прибалтийские проблемы Швеции остались с ней и даже расширились. Поэтому нет! Швеция не сможет никак стать такой же опасной угрозой для моей страны как объединенная Германия. Поэтому сейчас Российская империя вышла из отгремевшей недавно Северной войны в сплошных плюсах. Мы присоединили к моей державе много исконно русских земель, уничтожив такого сильного и опасного врага как Речь Посполитая. И приобрели посреди Германии две точки влияния в виде вассальных мне Саксонии и Бранденбурга. И центр объединения немецких земель в лице Пруссии низвели на низший уровень. Теперь пруссакам будет очень сложно создавать свою Германскую империю. Если они, вообще, смогут когда-нибудь это сделать. И я рыдать не стану, если у них в итоге ничего не получится. А на месте Немецкого Второго Рейха так и будет существовать слабая и лоскутная Германия. Раздробленная на множество немецких княжеств, враждующих друг с другом. Такое будущее Европы меня вполне устраивает. Вполне!

По прибытии в Москву меня встречала моя прекрасная супруга царевна Елена вместе с четырьмя моими детьми. Да, да! Помимо троих моих сыновей, что я прижил от моей первой жены покойной Евдокии Лопухиной. Моя вторая жена уже успела мне родить девочку, которую мы назвали Наталья в честь маменьки Петруши. В отличие от моих предшественников русских царей, я воспитание своих детей на самотек не пускал. Мои наследники должны быть эрудированными и образованными людьми, которые, действительно, смогут продолжить мое дело. А не развалят здесь все, похерив в глупых хотелках все мои благие начинания. Как это и случилось в другой истории, когда настоящий Петр Первый умер. Вот его глупые наследники тогда и порезвились, разваливая все, что можно и что нельзя.

Поэтому своих детей я воспитывал вдумчиво и окружал их отцовской заботой. Особенно, когда у моих пацанов мама погибла так трагически. Мы с ними вместе приняли это горе и справились с ним. Я не отстранялся в пьяном угаре от своих сыновей как Петруша. Я всегда старался быть рядом, чтобы они во мне видели прежде всего любящего отца, а не царственного деспота. Которому наплевать на проблемы и переживания его детей. Как опять же это делал Петруша. Меня вот всегда такие родители поражали. Которые бросали своих детей, предоставив их самим себе. И занимались карьерой или бизнесом. А потом очень сильно удивлялись и обижались, что из их детишек выросло нечто эгоистичное и равнодушное. Которому наплевать на своих родителей и их бизнес, которому те отдали всю свою жизнь. Да, и Елена тоже как-то быстро вошла в круг нашей семьи. Эта юная шведская принцесса относилась к моим сыновьям от первого брака как к своим собственным детям. И окружила их такой заботой и вниманием. Что сердца моих детей растаяли и они уже вовсю называли царицу Елену мамой. В общем, наша семья была довольно дружной. И мне это приносило одну лишь радость. А то ведь у многих монархов есть проблемы в семье. И это им здорово отравляет жизнь. А у меня в этом плане был надежный тыл. И я всегда знал, что дома меня ждут любящая жена и дети, с которыми мне хорошо и спокойно по жизни шагать.

На захваченных нами территориях Польской Украины и Белоруссии теперь также проходил процесс изъятий земельных владений у аристократов. Теперь это российская территория, а, значит, по нашим законам земли аристократии возвращаются русской короне. Параллельно с этим шел процесс освобождения крепостных крестьян, которым выделялись в собственность те же наделы, что они и обрабатывали у своих польских хозяев. Да, да! Вся знать на этих землях, присоединенных к России по итогам Северной войны. Была этническими поляками или литовцами. Так называемые шляхтичи. Впрочем, это и понятно. Ведь Украину и Белоруссию поляки когда-то отторгли от Русского Царства в ходе войн. После чего и заняли там господствующее положение. Кстати, параллельно с этими процессами ликвидации крепостной зависимости, шло и выселение поляков, литовцев и других прибалтов с наших новых земель на западе России. Мне такие ненадежные подданные были не нужны. В семье не без урода! Вот эта поговорка как раз про них. Не нужны в нашей дружной российской семье эти деструктивные элементы. Лишние они в моем государстве. Поэтому и пускай живут где-нибудь за границами моей Родины. И хлебают ложкой ту самую независимость, которую они так все любят. И не портят жизнь нормальным гражданам Российской империи. Кстати, о гражданах! Вот немцев, проживающих на новых землях запада России до Северной войны, я сразу так не изгонял. А предлагал им российское гражданство. Конечно же, с принятием православия и изучением русского языка. И многие польские немцы согласились остаться и жить уже как россияне. Вот за этих людей я был спокоен. Эти бунтовать точно не станут.

Глава 28

Глава 28.

Пиастры.

Совершенно неожиданно мне предложили поучаствовать в Войне за испанское наследство. Которая здесь началась 9 июля 1701 года и теперь уже вовсю полыхала. С одной стороны там сражались: Франция, Испания, Португалия, Бавария, Герцогство Савойя, Герцогство Мантуя, Сицилия, Неаполитанское королевство, Кельнское епископство, Льежское епископство и Навара. Другую сторону конфликта представляли: Священная Римская империя, Англия, Шотландия, Голландия, Дания и Арагон. И там все дело было в династических правах на испанскую корону. Ну, и на земли Испанской империи, конечно. Вот за них то как-раз и спорили король Франции Людовик Четырнадцатый и император Священной Римской империи Леопольд