Как итог, всей этой сделки, на мои счета упали очередные сто пятьдесят тысяч долларов, профессор Гонсалес, тоже не остался в стороне и получил помимо причитающихся ему десяти тысяч, еще и проценты со сделки, одним словом все остались довольны. И латиноамериканцы, наевшиеся до сыта дешевой рыбой, и даже антарктические пингвины, которым доставили почти сотню тонн подпорченной замороженной скумбрии и сельди. Пришлась ли по вкусу пингвинам рыба, которая никогда не водилась в тех краях, история умалчивает.

Я же начал подумывать о том, что стоит потихонечку сворачиваться с делами сообщества, постепенно передавая оставшиеся активы, и все документы касающиеся деятельности МОЗЖА в ведение «зицпредседателя Фунта». Хорошего понемножку, но рано или поздно дело дойдет до стороннего аудита, и тогда полетят чьи-то головы. К тому же открыв по неопытности представительство МОЗЖА в США, я получил такую головную боль в виде налогом, что пришлось нанимать адвоката, который решил эту проблему за не намного более дешевое вознаграждение. Другое дело Багамы, там в этом отношении дела обстояли на порядок лучше. И я поклялся себе, что следующее дело, будет организованно только там и больше нигде.

Меня взяли, когда я выходил из офиса «Bank of America» расположенного в приграничном городе Сан-Диего, где располагалось представительство нашей организации, после того, как произвел последний перевод средств за выкупленный сообществом МОЗЖА морозильно-рыболовный траулер, занимающийся ловлей рыбы в Атлантике. Разумеется, в реальном мире траулера не существовало, но по всем документам он числился вполне себе работоспособным и ежемесячно выдающим на-гора как минимум сотню-другую тонн атлантической сельди. И последний транш, практически полностью оголивший счета МОЗЖА, касался появившегося взамен денег, на своем балансе судна, с командой и будущим уловом. То, что в ближайшее время «судно попадет» в жесточайший шторм, и погибнет, унеся с собою жизни четырехсот моряков и работников плавучего завода, пока еще никто, кроме меня не подозревал. Я же уже мысленно подсчитывал страховое вознаграждение, которое будет переведено на мой счет, после этой «чудовищной катастрофы».

Впрочем, дальнейшее меня уже волновало не слишком сильно. Дело в том что хотя председателем МОЗЖА и числился профессор Хуан Антонио Гомес Гонсалес де Сан-Хосе, но все денежные переводы осуществлял, разумеется с распоряжения профессора, именно я — Роберт Шнайдер числившийся официальным представителем сообщества и доверенным лицом, способным распоряжаться движением денежных средств на счетах «Общества». И в общем-то предъявить со стороны фискальных органов мне было нечего. Любой денежный перевод на счетах, производился только после письменного требования исходящего от сеньора Гонсалеса, я даже собственное денежное содержание в размере трех тысяч долларов в месяц имел возможность перевести на личный счет, только после согласования с профессором, который «оказался таким скрягой», что несколько раз зажимал мне премию за удачно проведенную рекламную компанию. Хотя все это и было оговорено в моем контракте. Разумеется, все эти бумаги бережно мною сохранялись и могли в любой момент быть представленными, любому аудиту. Поэтому я как бы не слишком расстраивался по поводу этого задержания, готовясь к тому, что уже через несколько часов, меня выпустят на волю, со всеми извинениями.

В крайнем случае, если я что-то и упустил, или сам профессор проделывал кое-какие делишки за моей спиной, я пойду только в качестве свидетеля. В этом случае, любой адвокат добьется моего освобождения под залог. А там глядишь, и Роберт Шнайдер, попадет в какую-то автокатастрофу, или его застрелят какие-то гангстеры решившие поживиться его кошельком. А в реале всплывет Влад Сидорофф, который ни сном не духом, особенно после того как МОЗЖА выкупила у него единственный рыболовный траулер, из-за чего пришлось сворачивать дело. Да, судно выкупили несколько дороже, чем скажем более современные суда, но это всего лишь бизнес. Один продает, другой покупает. Ничего личного.

Но дело оказалось совсем в другом, и стало для меня некоторой неожиданностью.

Все дело оказалось в давней истории, произошедшей почти два года назад. Как раз в то время, когда меня только вытащили из передряги, чуть при этом не утопив в Атлантическом океане. Я говорю о том моменте, когда кассир одного из банков на острове Пуэрто-Рико, выдал мне вместо положенной сотни — десять тысяч долларов. Да в этом была в какой-то степени и моя заслуга, но в итоге, меня лишили надежды на гражданство, и попытались выдворить с Бразилию.

Правда я не согласился с таким решением, и вместо того, чтобы отправиться в Латинскую Америку, прилетел в США. Как оказалось, адвокат, который должен был меня сопровождать в Бразилию, оказавшись в Боа-Виста, городке, куда обычно доставлялись вынужденные эмигранты, вдруг обнаружил мое отсутствие. Естественно сразу же подав на меня в розыск. На территории Бразилии, я ни разу не отметился, зато оказался зарегистрированным на рейс, отправляющийся в Орландо, США. Там хоть и прошла регистрация моего прилета, но после этого мои следы исчезли из поля зрения.

Конечно меня, какое-то время разыскивали и на территории США, но учитывая, что я не совершал здесь никаких правонарушений, делалось все это довольно вяло. Тем более, что при расследовании оказалось, что назначенный тогда адвокат, лично обменял мой билет и вместо Бразилии отправил меня в Соединенные Штаты, более того, незадолго до этого он снимал довольно крупную сумму со своего счета и отдал ее лицу, о котором отказался говорить, сказав, что это дело касается его семьи и он не обязан давать за это отчета. Я тоже на всякий случай отказался от получения этих денег, сказав следователю, что ни сном ни духом. Мол кроме выданных мне пятисот долларов в качестве компенсации, на тот момент у меня ничего не имелось. А после, помыкавшись по стране, заодно получил номер социального страхования, а потом, случайно увидел объявление, где требовался представитель организации занимающейся защитой животных, и пройдя собеседование, устроился к ним на работу. Вот в общем-то и все.

Но в какой-то момент мое имя — Роберта Шнайдера, попалось на глаза кому-то из служащих полиции который когда-то занимался моим делом, а в данный момент служил в охране банка, в котором у МОЗЖА имелся расчетный счет. И как водится проявил человеческую сознательность, сообщив о том, что видел меня в банке. Из-за чего, было решено провести проверку в отношении меня. Самым паршивым оказалось то, что я и думать забыл о том происшествии, а самое главное о том, что в тот день когда меня задержали выходящим из отеля в Понсе, то с меня как с подозреваемого сняли отпечатки пальцев. И сейчас сравнив их сразу стало понятно, что