Шрифт:
Закладка:
Этой особенностью долгое время пользовалась вражеская пропаганда. Отсутствие серьезных разрушений в центре Донецка подавалось как некая милость со стороны ВСУ, которые якобы не бьют по гражданской инфраструктуре. Только не в «гуманности» украинских военных дело, а в том, что им не позволили зайти в город и сделать все то, что им хотелось бы – превратить его в руины. А бить им удавалось только туда, куда дотягивались руки. В период СВО они себя проявили по максимуму, когда у них в распоряжении появились западные системы, позволяющие бить далеко. Об этом пропагандисты забывают упомянуть, когда приводят удобные для них факты, намеренно утаивая причину и контекст происходящего.
В действительности любой проживающий в городе дончанин или гость города мог рассказать об ежедневных обстрелах прифронтовых и фронтовых районов, пусть и не таких частых, но ударах по отдаленным от передовой частей Донецка. Не говоря уже о населенных пунктах, которые располагались непосредственно на линии боевых столкновений, где обстрелы не были новостью, а скорей стали неотъемлемой частью жизни, с которой необходимо было свыкнуться и научиться жить. Так и жил Донбасс долгие годы, совмещая в себе войну и мир, промышленность и цветущие парки с чистыми улочками.
Период СВО внес свои изменения в и без того контрастную жизнь в Донецке. Проходя по Калининскому району, поймал себя на мысли, что сейчас город обзавелся еще одной противоречивой чертой. Хотя район не прилегает к линии фронта, последствий боевых действий здесь хватает. ВСУ забрасывали жилые дома всевозможными западными снарядами – куда смогут дотянуться. Отсюда и поврежденные дома, забитые листами ДСП окна, дыры в стенах или вовсе уничтоженные под основание здания. Подобное может впечатлить гостя города, но не дончанина, который видит такое ежедневно, а последствия ударов ВСУ уже стали привычной частью общей картины.
Что же в действительности выбивается из этого – наличие строительной техники и рабочих бригад. Строители перекладывают брусчатку, меняют бордюры, ремонтируют подземные коммуникации, практически с нуля обустраивают новые парки и скверы для местных жителей. И подобное наблюдается не только в Калининском районе, но и в других. Разумеется, с прифронтовыми и фронтовыми районами дела обстоят иначе в связи с военной обстановкой.
Кадры со строительной техникой могут показаться нереальными. По крайней мере для людей, живущих в военной действительности практически 10 лет. В массовом сознании укоренилась картинка с разрушениями из репортажей журналистов. В этом есть и моя доля вины, так как сам по большей части сконцентрирован на боевых действиях, позабыв об иной стороне жизни в Донецке. А она есть, несмотря на отсутствие внимания со стороны массового зрителя.
Да, масштабы восстановлений нельзя сравнить с тем же Мариуполем, который находится в значительной удаленности от вражеской артиллерии, но все же сам факт того, что в городе, где ежедневно случаются обстрелы, гремит канонада, работает ПВО, параллельно обустраивают парки и скверы, не может не поражать.
Рядом с недавними местами обстрелов убирают не только последствия обстрелов, но и создают что-то новое. Признаюсь, что до 2022 года все это представлялось чем-то настолько далеким, что казалось, будто если и случится, то в следующей жизни и не с нами. Но теперь это наша реальность.
Не хочется сильно обнадеживать и выдавать желаемое за действительное, поэтому отмечу, что боевые действия продолжаются вместе со всеми сопутствующими неприятностями. Поэтому не стоит обольщаться и тешить себя ложными представлениями о происходящем. Просто жизнь в военном городе сложнее, чем может показаться. Здесь может быть абсолютный ад, вроде того, что устроили украинские артиллеристы на рынке в микрорайоне Текстильщик в январе, но также могут работать рестораны и кафе, дети могут ходить в школу, а во дворах, где в домах окна после обстрела затянуты пленкой, перед детворой будет выступать аниматор в костюме белого медведя. Все это может существовать в условиях военной действительности.
Таков он, донецкий контраст.
Тесный мир чрезвычайной войны
23 апреля 2024 года
Репортаж о подготовке бойцов батальона Архангела Гавриила
Раздался хлопок. Чистое небо разрезала полоса от ракеты ПВО. Через короткий промежуток времени еще три ушло в сторону Донецка. Пока есть Интернет, проверяю сводки: «Над Донецком сработала ПВО. Есть задымления в Буденновском районе».
Хоть и бои в районе, где мы находимся, завершились давно, громкие звуки войны здесь не редкость. Не только работа ПВО, но и прилеты – явление не экстраординарное. Об этом лучше не знать семье, которая остановилась у придорожного кафе ради перекуса. Малыши весело бегают. Им вовсе нет дела до громких хлопков.
Всю дорогу до полигона не покидает чувство дежавю. Здесь, петляя изрытыми гусеницами дорогами, мы ехали в охваченный боями Мариуполь два года назад. Соцсети напомнили, что в этот день мы вывезли очередную семью из пылающего города.
В пути говорим с Иваном, бойцом батальона имени Архангела Гавриила. Мобилизован в феврале 2022 года. С тех пор воюет. За спиной – бои на Херсонском направлении. Потом их перебросили в ДНР.
Мне доводилось и раньше общаться с мобилизованными из ДНР солдатами. Многие из них переформатировались, стали по-настоящему военными, а вот Иван не из таких. Что-то в нем выдавало гражданского, который не стремится в будущем связать себя с воинской службой. Он и представился не позывным, а своим именем. Это и удивило, так как многих военных, с кем довелось познакомиться за годы войны, знаю именно по боевым «кличкам», а имена их так и остаются для меня неизвестными.
Иван рассказывал о своей мирной профессии. Он – инженер, после демобилизации хочет вернуться к своему профилю. Забудет войну как страшный сон.
– В детстве сюда ездили с отцом на рыбалку. Многие удивляются, откуда я знаю все эти извилистые дороги, а я здесь не только детство провел, но и ногами прошел все эти поля по основной работе, – говорит Иван, пока мы едем по поселку на юге ДНР.
Заезжаем в небольшой поселочек на несколько улиц. Здание школы выглядит вполне цивильно, словно никаких боевых действий тут и не было. Но следом замечаю щербины от осколков на соседнем заброшенном здании. Еще несколько напоминаний о боях встречаются то тут, то там.
Сложно представить, что еще два года назад эти земли были под контролем ВСУ.
