– Ага, нашли мы твоего крохотного, но чудовищного монстра! Он выделяет самый опасный яд в природе, антидот к которому до сих пор не найден, – прочитал Габриэль карточку возле маленькой жёлтой лягушки и потряс доверенным ему чёрным саквояжем, без которого его колдунья не выходила из дома даже в выходные дни: – Ай-яй-яй, плохо работаете, госпожа токсиколог.

– Не стоит безусловно верить рекламе, назначение которой – произвести максимальное впечатление на посетителей выставки. Антагонисты к яду листолаза давно известны, – внесла правку в описание Аманда.

– То есть человека, отравленного этой лягушкой, можно спасти?

– Вряд ли. Видишь ли, все известные антидоты сами являются сильнодействующими ядами, так что рассчитать точную их дозу, которая поможет, а не добьёт, несколько затруднительно. Ряды добровольцев на такие опыты отчего-то вечно пусты. Вероятно, всех отпугивают истории об индейцах, смазывавших наконечники стрел ядом лягушек листолазов: от самой незначительной раны, нанесённой такой стрелой, жертва умирала в течение нескольких минут. Яда с одной лягушки хватает, чтобы отправить на тот свет два десятка людей обыкновенных. Мизерность летальной дозы, конечно, впечатляет: она в сотню раз меньше, чем у знаменитого яда рыбы фугу. В продолжение о качестве информации на карточке: я бы не отнесла этот токсин к самым опасным хотя бы потому, что он крайне редко встречается в природе. И потому, что ещё реже используется преступниками: этот яд весьма трудно раздобыть, а вот экспертиза его наличие в теле жертвы определит легко.

– Да, помню, ты считаешь, что самое идеальное отравление – отравление кофеином, – улыбнулся Габриэль.

– Я – да, но если спросишь военных, для которых строишь базу, они наверняка назовут сакситоксин. Провоцирует смерть от удушья через двадцать-тридцать секунд после введения, а главное – никакая экспертиза не выявит в теле жертвы следов этого яда. Первоначально его добывали из моллюсков, водящихся на Аляске, но учёные научились синтезировать его в лабораторных условиях. Угадай, какое ведомство спонсировало разработки?

Они переходили из секции в секцию, повсеместно встречая сотрудников отдела токсикологии. Ведьмочки лучисто им улыбались, ведьмаки уважительно здоровались – у Габриэля возникало устойчивое ощущение, что он заглянул в лабораторию и за следующей дверью обнаружится кабинет Аманды. Но нет: они переходили от змей к крокодилам, от жаб к ящерицам и черепахам. Когда они дошли до гигантских варанов, со стороны предыдущих залов долетели отголоски какого-то шума и девичий голос, в панике зовущий:

– Шеф! Шеф!!!

Аманда застыла и резко развернулась к дверям, в которые ввалилась страшно бледная, знакомая Габриэлю ведьмочка в платье-футляре и босоножках: заместительница его колдуньи.

– Она... она хотела уйти с ядовитым дротиком, а я заметила и помешала... Ей тоже нужна помощь! – посиневшими губами прошептала Лия и рухнула на руки подскочившей начальницы.

Та мигом преобразилась. Из выражения лица исчезла расслабленность, из сияющих голубых глаз – приветливость и улыбка. Тонкие руки окутались тёмными облаками ведьминских чар, пальчики забегали по телу пострадавшей, осматривая, нажимая, прислушиваясь к дыханию, замеряя пульс. Себе под нос ведьма бормотала слова, похожие на заклинания:

– Экстрасистолия, тахикардия, паралич дыхания и мышц конечностей... – Дальнейшие слова демон вовсе не понял. Потом Аманда подняла на него серьёзный взгляд и сказала: – А вот это батрахотоксин!

Она направила в девушку поток своей ведьминской силы, и глаза Лии потрясённо распахнулись, она выгнулась дугой и застонала.

– Сосредоточься на формуле яда и определения его в своём теле! – скомандовала Аманда. – Сил для расщепления молекул я тебе добавила: чувствуешь, как пропитываешься моей магией? Формула, Лия! Представь её себе! Давай, это тот случай, когда человеку никто, никто не может помочь! Справляется сам или умирает сам...

– А если она не помнит формулу? – прошептал Габриэль, непривычно чувствующий своё бессилие: магией исцеления не обладал ни один из видов Иных.

– Уволю к чертям собачьим! – рявкнула Аманда. – Я самолично читала курс в академии по редким видам ядов и методам их нейтрализации в своём организме. Лия, ты же помнишь формулу?!

– Да, шеф, – с усилием шевеля онемевшими губами, чуть слышно прошептала девушка.

– Отщепляй иминогруппу, затем разделяй кольца дьявольского стероида и разрушай кислородную триаду, обеспечивающую связывание токсина с натриевым каналом.

– Я помню, шеф, не увольняй, – попробовала растянуть губы в улыбке Лия, но попытка провалилась. – Расщепляю...

Девушка умолкла. Её кожа всё отчётливей приобретала синюшный оттенок, дыхание становилось прерывистым и частым. Вытащив из саквояжа шприц и заполнив его из ампулы с непроизносимым названием, Аманда напряжённо ждала, выискивая в развивающихся симптомах отравления лишь ей заметный намёк на переход к следующему этапу спасательной операции. Распознав подсказку, она решительно ввела препарат в вену ведьмочки.

Эффект вышел ошеломительным: сделав глубокий вдох, Лия истошно закричала и забилась в конвульсиях.

– Габриэль, обездвижь её, – отстранённым ледяным тоном велела глава токсикологов. Вытащила три флакончика из саквояжа и сосредоточенно начала поочерёдно капать зелья на синие губы девушки. Воздушные силки мешали спасаемой извиваться от боли, но кричать она могла...

И кричала так, что высший демон содрогался от сострадания.

– Аманда, дай хоть в транс её погрузить, – не выдержал он.

– Она должна оставаться в ясном сознании и должна отслеживать свои ощущения, какими бы те ни были, – холодно оборвали его. – Добавлю ещё каплю... Молодец, моя девочка! Теперь твой выход, Габриэль.

Высший склонился над несчастной. Измученный взгляд ведьмочки утонул в чёрных омутах его гипнотического взора. Глаза Лии затуманились, она облегчённо расслабилась, абстрагировавшись от боли, а её начальница продолжала понемногу добавлять лекарства в борющееся с отравой тело и объяснять:

– Я же говорила: все антагонисты к батрахотоксину – тоже яды. Яды сильные и отнюдь не безболезненные в применении. С разрушением смертоносного токсина Лия справилась, но нам надо было запустить те системы жизнедеятельности, которые он успел застопорить, инактивировав ионные каналы.

– Она выживет? – негромко спросил стоящий рядом мужчина, гражданский наряд которого плохо маскировал его принадлежность к полицейским. Это явно был один из тех, кого приставили следить за сотрудниками отдела токсикологии, лавиной хлынувших сегодня на выставку.

– Да, – твёрдо