Но он молчал. Смотрел ей в глаза и молчал. В нескольких шагах от них остановился какой-то мальчишка, на вид чуть старше ее дочери. Роман мельком взглянул на него, но Ира уловив этот короткий взгляд спросила.

— Рома, что происходит? Почему ты молчишь?

— Я не смогу тебя отвезти домой… Мы сейчас очень далеко и я не знаю как тебе всё это объяснить.

Она отстранилась от него, не отводя покрасневший от слез взгляд. Но все поплыло у неё перед глазами. И прежде чем провалиться в небытие, она почувствовала как его нежные, сильные руки подхватили ее.

Проснулась она на широкой низкой кровати, укрытая легким шерстяным пледом.

«Где я? Что со мной? Рома… Это был сон?» — в памяти мелькали обрывки воспоминаний, никак не желавшие складываться в единую понятную картину. Она приподняла голову и обернулась по сторонам. Комната, в которой она проснулась, оказалась огромной мансардой. Потолок двумя косыми, пологими скатами расходился влево и вправо до самого пола. Стена перед ней была полностью остекленная, с открытыми раздвижными створками, отделявшими саму мансарду от широкой открытой террасы. За низкими, ограждавшими террасу поручнями виднелась широкая и спокойная гладь реки. Небо было темное, хмурое, но над противоположным берегом реки светлой полосой загорался рассвет. Возле кровати стояла невысокая тумбочка. Неяркий свет от стоящей на ней ночной лампы мягко стелился возле кровати. Позади нее тяжелые, плотные, темно-синие шторы бархатными складками полностью скрывали треугольную стену. Ира приподняла штору, за ней тоже были стеклянные рамы от самого пола до косых линий потолка. За этим огромным окном открывался вид на широкую, хорошо освещенную площадку двора. Над воротами и забором, ограждавшим двор, возвышалась плотная, черная стена соснового леса.

Чуть различимые звуки и приглушенные голоса откуда-то снизу заставили ее насторожиться и прислушаться. Судя по всему, разговаривали несколько мужчин. Ира сосредоточенно вслушивалась, но разобрать их слов так и не смогла. Она встала с кровати и запахнув широкий мужской халат, в котором спала, на цыпочках подошла к лестнице, ведущей вниз.

Осторожно ступая босыми ногами по деревянным ступеням, она бесшумно спустилась на нижний этаж. Внизу было абсолютно темно, лишь в дверном проеме, слева от нее, горел не яркий свет. И именно оттуда раздавались чужие, незнакомые голоса.

— Вспомнил! Демоса еще посмотри, — донесся приглушенный мужской голос откуда-то из глубины комнаты.

— Точно, совсем про него забыл, — ответил ему второй голос в паре метров от Иры, прямо за перегородкой. Она прижалась спиной к стене, вся дрожа от страха. Негромкие шаги в глубине комнаты стали приближаться. Ира замерла и затаила дыхание.

«Кто это такие? Где я? Зачем меня сюда привезли?» — мысли проносились в ее голове одна за другой. Они будто раскручивали невидимый маховик страха, от которого ее начало лихорадочно трясти. Войти в комнату и выяснить все, было для нее сейчас невообразимым безумием. Страх, проникнув в каждую клеточку организма, сковал ее по рукам и ногам.

— Ну и как ты набираешь? У него в конце знак «доллара» стоит.

— Олег, нет тут никаких «долларов».

— Тогда английская буква «с».

— И ее здесь тоже нет.

— Не в почете здесь латиница, — донесся хрипловатый голос третьего мужчины, по всей видимости пожилого.

— Нет. Демоса, к счастью, тоже нет.

— Максим, может быть нам запустить рекламу еще и в жилых секторах? Добавить в нее каких-нибудь слов, которые тут не употребляют, — судя по голосу пожилой мужчина поднялся и подошел к самой двери. Ира бесшумно, переступая босыми ногами по холодному полу, отпрянула в темноту коридора. Подальше от света из дверного проема.

— Полагаешь кто-то мог не заметить?

— Олег то прошел мимо нее и даже не взглянул.

— Я рекламу вообще не смотрю. Вот и не обратил внимания.

Шаги стали удаляться от двери и где-то там, в стороне, скрипнуло по полу кресло или тяжелый стул. Судя по голосам и звукам, все трое отошли в глубь комнаты. Ира осторожно вернулась обратно к дверному проему. Сердце бешено колотилось в груди. Во рту пересохло.

С опаской заглянув в комнату, она увидела большой круглый, деревянный стол, блестевший полированной поверхностью под светом люстры. Люстра была старинная, в тяжелом стеклянном абажуре. Светила она тускло, оставляя углы широкого зала в полумраке. За столом стояли пять кресел с высокими кожаными спинками. Один из мужчин, крепкого телосложения и роста чуть ниже среднего, стоял к ней спиной. Друг напротив друга за столом сидели парень лет тридцати и престарелый седой мужчина. Пожилой мужчина вдруг резко обернулся к двери. Заметив Иру, он поднялся и негромко произнес:

— О, Иришка наконец проснулась! Как ты себя чувствуешь?

Дрожа от страха, она все-таки сделала шаг вперед, выйдя на свет. Двое других мужчин тоже обернулись. Лица их показались ей знакомыми и глядя в их глаза она не почувствовала угрозы. Оставив наконец свой страх позади, она решительно шагнула в комнату.

— Вы кто такие? Где Рома?

— Капитан! Рома, вставай! — негромко позвал старик, обращаясь в неосвещенный угол комнаты позади себя.

— Я Максим, позывной Рут, — сказал парень сидевший напротив старика. Он поднялся и отодвинул ближайшее к Ире кресло, показывая что бы та присела к ним.

— Ты мне звонила, когда тут оказалась.

— Я тот самый Дед Бонзай, если ты конечно помнишь, — пожилой мужчина тоже поднялся из-за стола, улыбнулся Ире и снова обернувшись куда-то в темноту, уже громче позвал:

— Рома!

— А я — Олег. Мачете, — сказал крепкий, коренастый мужчина, стоявший чуть в стороне от стола.

Ира недоверчиво смотрела на них, когда в темном, неосвещенном углу за стариком мелькнула чья то тень.

— А вот и Ромка проснулся, — сказал Максим и снова указав на кресло возле себя, добавил:

— Присаживайся, Ира. Я сейчас приготовлю тебе кофе. Ты есть хочешь?

Откуда-то из-за спины Деда, под неяркий свет люстры наконец вышел Роман, с отекшим и заспанным лицом. Огромный синяк у него под левым глазом растекся разными цветами по