остановился один из моих недавних питерских знакомых. Подполковник ФСБ Григорьев так злобно смотрел на капитана, будто собирался забить его собственным удостоверением, которое достал.

— Но я… — молодой капитан смутился. — Но я…

— Вы, это, нас совсем не боитесь? — продолжил Григорьев. — На каком основании вы его задержали? Вы мне операцию срываете!

— Он не задержан! — наконец ответил капитан. — Мы его уже отпускаем.

— Отпускаете? — Григорьев удивился. — Ну ладно, тогда забили.

И чего ему надо? Денег ждёт? Вполне может быть, деньги он любит. Но как-то быстро Григорьев заявился, будто знал заранее про облаву. Мог бы и предупредить обо всём, хотя так он наверняка надеялся выторговать побольше.

Капитан отошёл и вскоре уехал, а Григорьев вздохнул.

— Вот если вытащишь моего человека, — тихо сказал я. — Буду благодарен.

— Он с травкой попался, а у меня не настолько длинные руки. Да и это, разговора про него не шло. Про тебя говорили.

— С кем?

— Скоро узнаешь. Я это, одно не пойму, почему тебя генерал в Кресты не отправил?

— А откуда ты знаешь, что меня должны были туда отправить?

— Ты задаёшь много вопросов, Волков. Как тебя Ремезов терпит, ума не приложу.

— Мы с Серёгой давно и плодотворно работаем, — я усмехнулся. — И всё получается. И всё же, кто это решил мне помочь? Я уж думал, что ты сам решил мне помочь, по доброй воле, как я вашей службе раньше помогал.

— Это, Волков, говоришь много, — Григорьев закурил. — Но смотри, вон там рядом с твоей тачкой человек, вот он с тобой встретиться хочет. Он меня и попросил тебя вытащить… правда, ты почему-то в Кресты не уехал, и даже не хочешь поделиться со своим другом, почему так вышло.

— Ну веди, — я кивнул.

Нет уж, этого я своим другом не назову, слишком хитрый и жадный человек. Зато понятно, что он не сам обо мне печётся. Тогда кто?

Я не знал этого человека. Высокий и плечистый кавказец с бородкой внимательно осматривал мой Мерседес. Пару раз он постучал по стеклу, но вытер отпечатки платком. А дорогой у него костюмчик.

— Это стекло не выдержит, — сказал он с лёгким и отчётливым акцентом, показав на заднее левое окно. — Новое, но лопнет сразу.

— Почему?

— Знаю, откуда это сняли. На другой машине такой же модели вся партия бронестёкол была бракованной. С автомата все пробили, а вот парочку стёкол не задели, их вам и поставили. Скажите им, Максим Михайлович, пусть заменят, выпишут из Германии другие, качественные.

Он заметил Григорьева и махнул ему рукой.

— Всё потом, занят сейчас.

— Созвонимся тогда завтра, — пробурчал Григорьев и пошёл к своей Волге.

— Ну и кто вы? — спросил я у кавказца.

— Меня зовут Ахмед Дженготов, вот моя визитка, — он протянул мне карточку. На ней только фамилия и номер. — Хотел вам помочь с милицией, но вы каким-то образом и сами справились. Я удивлён.

— Работаете на Мещерякова?

Он закивал, но взгляд хитрый. Врёт же, потому что тогда бы он первым делом вытащил депутата, а не меня.

— Тут смотрите, какая должна была быть ситуация, — он достал из кармана пиджака большой жёлтый портсигар и протянул мне, я замотал головой. — Объясню сразу, чтобы вы понимали, кто есть кто. Генерал хотел посадить вас в камеру в СИЗО, в знаменитые Кресты, он бы это устроил быстро. И вот там…

— Кто-то должен был меня уговорить с ним сотрудничать? — спросил я.

— Именно, причём своеобразными методами, не ставя никого лишнего в курс, — Ахмед прикурил от встроенной в портсигар зажигалки. Он курил дорогие сигариллы, а не обычные сигареты. — Сам бы генерал никак не замарался, а вот в камере сидели люди его компаньона. Всё схвачено.

— Кто его компаньон? Петруха? А то я про него давно не слышал.

— Да, — Ахмед усмехнулся и заулыбался, будто услышал смешную шутку. — Петруха же он сейчас, да, точно. Будто никто про него не знает. Вы же слышали, что на зоне у него было прозвище «Веник»?

— Веник? А что это так?

— Авторитетом он там не был, но стремился стать вором. Завёл нужные знакомства, но в те времена ещё была нужна подходящая статья из Уголовного Кодекса. Вот он украл ценностей, получил статью в 85-м году, и его уже хотел короновать Захар. О Захаре вы должны были слышать, он из ваших краёв.

— Слышал.

— Не вышло, Петруха оказался в колонии и накосячил. Там сидел вор по прозвищу Эдик, он за тот косяк заставил Петруху подметать пол в хате, — Ахмед засмеялся. — Эдик в итоге короновать его не дал, и на зоне Петруху прозвали Веником. О звании вора с тех пор он забыл.

— Вот чего Эдик и Захар друг друга невзлюбили, — сказал я, внимательно изучая Ахмеда взглядом. Кто это вообще такой?

Я никогда не слышал о нём, зато вспомнил кое-что другое. Веник, да, кажется это прозвище упоминалось в бумагах старого чекиста Револьда. Надо полистать их получше, я же взял кое-что с собой. Сама эта история ничего не даст, но вот то, что Веник там как-то упоминался в архиве старого кгбшника, может помочь.

— Сейчас времена другие, кому какое дело, кого как на зоне звали? На воле Петруха авторитет. Но если он вернётся за решётку, прозвище вспомнят сразу. На зоне такое не скрыть.

— Ну и будет он там мужиком, — я пожал плечами. — Какая разница?

— Да, никакой, — Ахмед притворно вздохнул. — Но вы как-то уговорили генерала, потому что вряд ли отдали ему свой бизнес добровольно.

— Какой в этом интерес у вас? — спросил я.

— Такой, что генерал многое на себя взял и перешёл все границы, многие люди им недовольны. Так что если потребуется помощь с ним, звоните смело, подскажем.

Хорошо, что я «договорился» с Горностаевым. А то Григорьев вытащил бы меня по указке Ахмеда, и я бы остался им должен. Но пока я не понимаю, в чём их интерес и кто это такие, пользоваться их помощью опасно. А то вместо генерала получишь проблемы кого-то ещё более неприятного.

Ахмед махнул мне рукой на прощание и ушёл к стоящему в отдалении