– А если мы не знаем, что значат эти сокращения, и пойдем куда-то не туда? – невинно заметил Крячко.

– Вас очень вежливо проводят на ту точку, куда вам можно. Кстати, вам обоим сейчас бы поехать домой и выспаться. Ну, или не быть на рабочем месте, формально – вы на больничном, – в той же манере ответил Орлов и вышел за дверь.

– Ну что. Пойдем в музей? – спросил Гуров и убрал пропуск в карман.

– О, тут есть Дворец съездов, помню, там была шикарная столовая для персонала, – мечтательно протянул Станислав. Наташа решила сесть на диету. И заявила, что ее мужу пора бы заняться здоровьем… В общем, уже два дня дома была очень полезная, но не совсем вкусная еда. После пирогов и наваристых борщей супруги Крячко переносил это с трудом.

– Она и сейчас есть, но мы… Хотя ладно. Если будет нужно, зайдем, – сказал Лев, с сочувствием глядя на друга, – а когда ты успел в их столовую наведаться?

– Было время… – вздохнул Станислав.

Кремль был закрыт на режимный день, но благодаря пропускам напарники смогли не просто попасть на территорию комплекса, но и начать посещение с… музея. Оружейной палаты.

Там они снова разделились. Станислав отправился в Алмазный фонд, а Гуров, неожиданно для себя, решил прогуляться по музею до дирекции. Елена Юрьевна Гагарина, директор музея, встретила сыщика достаточно приветливо, выслушала его с вежливой отстраненностью. Нелли Казинидис она не знала, но, если полковник хочет, да, конечно, он может опросить сотрудников. Но просьба: не быть слишком назойливым. В музее санитарный день, и нужно очень много всего успеть.

Гуров клятвенно заверил, что постарается принести как можно меньше беспокойства, и дальше он начал опрос не сверху вниз, от начальников к подчиненным, а наоборот. Послушав свою интуицию, Лев узнал, где находится кабинет хозяйственных служб, и отправился знакомиться с уборщицами. По пути в Кремль они со Стасом уже обсуждали, что уборщицы всегда видят и знают больше. Особенно в Кремле.

– Там даже уборщицы, я уверен, при погонах, – пошутил тогда Крячко.

Гуров посмотрел на мрачную худую женщину, которая, орудуя шваброй, ловко разогнала молодых сотрудников, столпившихся у зеркала в холле Оружейной палаты, а потом одним почти танцевальным движением открыла тяжелую старую дверь в лекторий музея и плавно протолкнула туда ведро. Ведро въехало в зал так, словно его дно было намазано мылом, и, судя по тому, что уборщица вошла не сразу, а еще домывала порог, ее мало интересовало, не встретит ли ведро с тряпкой и мыльной водой по пути каких-либо препятствий. Например, людей в зале.

– Ну а это тогда у них явно генералиссимус, – сказал сам себе Лев Иванович и отправился вслед за уборщицей.

Слегка подобравшись, потому что именно такие женщины его немного пугали, Гуров зашел в зал.

– Добрый, – достаточно неласково отозвалась уборщица на приветствие. Как оказалось, она во всем была крайне лаконична и на вопросы Гурова отвечала одним-двумя словами. Но зато все было по делу и без лишних разговоров.

– Идеальная женщина, – отметил Гуров, когда они закончили разговор. Крайне редко можно было получить ответы на все свои вопросы так быстро, четко и по существу.

Крячко тоже не терял времени даром. Он взял на себя охрану режимного объекта. Отвлекать бойцов на посту нельзя. Но можно говорить с их сменщиками. Для этого Станислав заручился поддержкой коменданта Кремля, своего старого знакомого. Пару раз они пересекались по рабочим делам и остались приятелями.

Многие, кто видел Якова Платоновича, не верили, что на нем лежит такой огромный груз ответственности. Также практически никто с первого раза не смог бы опознать в нем ветерана Службы внешней разведки. Это был невысокий, сухонький мужчина, с практически прозрачными серыми глазами, коротко остриженными седыми волосами и тихим, вкрадчивым голосом. Он немного прихрамывал при ходьбе, неизменно подшучивая над бойцами, дежурившими в «аквариуме» – специальной проходной зоне на Троицких воротах. В ноге у Якова Платоновича остался осколок снаряда, который нельзя было достать, не повредив еще сильнее коленный сустав. На Боровицких воротах дежурили те, кто уже хорошо знал, что комендант звенит при проходе через рамку, а в «аквариум» часто ставили новичков, и они, хоть и понимали, кто идет на работу, вынуждены были решить сложную этическую задачу – потребовать справку или пропустить.

Тех, кто пропускал, не спрашивая документа и не уточняя, что звенит на рамке, ждало первое предупреждение. Правила действительны для всех. А с теми, кто все равно проверял Якова Платоновича, он позволял себе отпустить несколько дежурных шуток.

– Добрый день, Стас.

– Яша!.. – Крячко дал себе зарок, что в этот раз он точно заметит Якова и не будет подпрыгивать от удивления. Еще одна удивительная способность коменданта Кремля, которая вызывала буквальный ужас у всех его подчиненных, – он всегда подходил беззвучно. Казалось бы, стоишь на посту у Патриарших палат. Точно знаешь, что вокруг тебя нет никого. Время восемь утра, скоро сменяться. Ты же несколько раз осмотрелся. Никого. И тут же тихий голос желает тебе доброго утра.

– Занимаетесь расследованием смерти Нелли Казинидис? – осведомился комендант таким светским тоном, словно спрашивал о погоде.

Крячко кивнул.

– Пойдем прогуляемся.

Они дошли до кафе в Кремлевском саду, где у фонтана с павлинами на открытом воздухе можно было выпить кофе и съесть традиционные корзиночки с кремом, приготовленные по старому, еще советскому, рецепту.

– Ты обратил внимание на ее украшения? – спросил Яков.

– Очень дорогие? – уточнил Станислав, не думая о том, откуда Яков Платонович, который в тот день был на совещании в Екатерининском зале и не видел тела, знал про украшения.

– Они выполнены в стиле императорских украшений. Я хорошо знаю коллекцию Алмазного фонда. Где-то в две тысячи шестом году только-только начали входить в моду 3D-туры. И одна немецкая компания, я дам тебе диск с их программой, была нанята, чтобы сделать виртуальное путешествие по Музеям Московского Кремля. Алмазный фонд, увидев конечный продукт, тоже согласился на работу с ними. И тогда были сделаны очень качественные виртуальные макеты всех залов с акцентными точками на наиболее выигрышных украшениях. Мне тогда хорошо запомнился стиль этого мастера.

Крячко кивнул. В этом-то как раз не было ничего удивительного. Комендант Кремля ничего не забывал, издержки профессии, если можно это так назвать.

Диск он взял. Саму Нелли Яков не видел, но пообещал проверить, попадалась ли она где-то на камеры раньше, чем в день убийства. Не могла не попасть. Также он передал Крячко флешку с записями наружных камер наблюдения.

После этого