Зачем так много говорить об этих рассветных колоколах? А именно потому, что в их наличии и действии кроется одна из особенностей корейского народа, которая, безусловно, способствовала успеху «движения за новую деревню» — а именно дисциплинированность и невероятное трудолюбие корейцев, о которых мы уже говорили выше. Будь то крестьяне середины прошлого века, восстанавливающие страну после десятилетий японского опустошения, гражданской войны и политических междоусобиц, или современные поп-айдолы, живущие на острие молодежной культуры — корейцы способны вставать на заре (и до нее) для того, чтобы создавать свой завтрашний день.

Мы можем долго рассуждать о том, каковы границы «оптимального» уровня дисциплины, позволяющего членам сообщества развития территорий достигать значимых результатов своей работы. Тем более, с учетом потенциального появления описанного Бремом феномена реактивного сопротивления личности в выборе[107]. Его суть состоит в сопротивлении человека любым ограничениям его свободы, которое возникает в ситуации, когда внешнее условие (другой человек, люди, норма или правило) ограничивает свободу или создает угрозу ограничения проявлений своего мнения, взглядов и т. п. Другими словами, речь идет о навязывании какого-то варианта поведения, предложения какого-то варианта действий как единственно верного. Имея в виду угрозу проявления такого феномена, когда речь идет об организации дисциплины, внедрения правил, стоит руководствоваться, в том числе механизмами действия другого феномена из психологической теории решений — феномена личностных инвестиций. Его суть состоит в повышении ценности того, во что человек вложил свое время и другие виды ресурсов, к примеру — внес свои предложения и т. п.

Резюмируя, можно сказать, что следование правилам и нормам, выполнение проектных задач по выработанному плану, по-видимому, являются важными факторами эффективности реализации проекта, как и другие компоненты, требующие от участников определенного уровня дисциплины. Однако необходимо, чтобы в их обсуждении и принятии участвовали все жители, вовлеченные в проект. Важно, чтобы решение соблюдать дисциплину, следовать графикам, выполнять задачи строго в срок — было общим, коллегиальным и каждый чувствовал свой вклад и участие в принятии этого решения.

Одной из отличительных черт «движения за новую деревню» можно назвать его поступательность. В отличие от пятилетних экономических планов СССР, Сэмаыль не имел четко прорисованного результата на старте и реализовывался шаг за шагом. Началось все с проектов по улучшению условий жизни деревенского населения, хотя бы с внешнего вида деревень. Для этого правительство выдало каждой деревне знаменитые 335 мешков с цементом.

Постепенно соломенные крыши были заменены на черепичные, были отремонтированы каменные заборы и канализационные системы, затем построили мосты — деревня преобразилась. Разумеется, этот успех имел и психологическую сторону: укрепление мотивации, благоприятный эмоциональный фон и, главное, — вера с собственные силы.

На ее основе последовали проекты по увеличению доходов отдельных домохозяйств, а затем и коллективные инициативы. К тому моменту, когда средний доход сельских домохозяйств превысил доход городских жителей[108], движение начало выход за пределы деревень: те же принципы стали внедряться на предприятиях и заводах — в различных сферах, где требовалось коллективное взаимодействие. По утверждению сотрудников Центра Сэмаыль, именно движение за новую деревню лежит в основе устойчивого роста корейской экономики. Эту же идею подтверждает мнение рядовых корейцев: по общенациональным опросам общественного мнения, проведенным в 1998 и 2008 годах, Сэмаыль признавался величайшим достижением корейского народа (45,6 % и 40,2 % соответственно)[109].

Анализируя эту ситуации с позиций психологического знания, мы можем говорить о совмещении потенциального плана (жизненной перспективы) и актуального плана (оценка достижений на данный момент), результирующего в ощущении жизненного успеха[110]. Проще говоря, когда задуманное реализуется в объеме большем, чем ожидалось (синергетический эффект), удовлетворенность и мотивация неизбежно возрастают и создают благоприятные условия для продолжения успешной деятельности.

На сегодняшний день, 42 деревни в 10 странах мира развивают свои территории на основе модели Сэмаыль[111]. Уникальная ситуация, когда программа, возможно, из совсем не знакомой жителям деревень далекой страны, вдруг находит благодатную почву и отклик в их сердцах.

В рамках описания мы намеренно делали акцент на тех характеристиках факторов, которые имеют культурную обусловленность — свойственны, по-видимому, именно корейскому обществу, обусловлены культурно и исторически, о чем свидетельствует их проявление и в других национальных программах и движениях. При этом, как можно было заметить, многие из отмеченных факторов являются общечеловеческими, опирающимися на описанные в мировой психологии феномены. Иначе мы бы и не могли говорить о возможностях какого-либо успешного переноса практики развития территорий по модели движения Сэмаыль на другие территории, находящиеся за пределами Республики Корея, такой опыт был бы неотчуждаем.

В связи с этим, по-видимому, многие из этих откликов возникают на основе важных психологических феноменов. Осознанный учет феноменов, помощь в организации коммуникации с жителями и любых внешних обращений к ним таким образом, чтобы быть услышанными, правильно понятыми и по-настоящему помогающими и поддерживающими, — задача почти психотерапевтическая. Но не менее важная, чем другие задачи, связанные с организацией проектов развития сельских территорий.

Напоследок хотелось бы отметить действие еще одного феномена — оптимизма. Ранее он не был упомянут, но, по-видимому, он является, более высокоуровневым, включающим комплекс других феноменов и явлений. С точки зрения философии, быть оптимистом означает найти смысл жизни, понимать жизнь как собственное развитие, подчиненное циклам, которые ведут к цели. Оптимист знает, что жизнь не случайна и в конце пути «хорошее» обязательно восторжествует над «плохим». Более того, быть оптимистом — значит верить не только в «хорошее», но и в «лучшее»[112]. Психолог М. Селигман, впервые описавший феномен выученной беспомощности, впоследствии занялся разработкой теории оптимизма, пересмотрев свои взгляды на характер возникновения «беспомощности». В соответствии с теорией оптимизма, приобретенные в «борьбе с реальностью» успехи служат причиной того, что временные, даже, казалось бы, непреодолимые трудности не отменяют мотивацию к активным действиям. Если быть точнее, они снижают мотивацию к активности в меньшей степени, чем это происходит у пессимистически настроенных людей, более склонных к формированию выученной беспомощности[113]. Таким образом, оптимизм, по-видимому, мы можем уверенно добавить в список феноменов, способствующих эффективности реализации проектов развития территорий.

В данной статье предпринята попытка сделать первый шаг в сторону психологического осмысления феноменов, лежащих в основе успешных практик развития