в своей стихии. Она как ребенок в кондитерской. Я все еще не могу поверить, что она выйдет замуж через несколько часов, и не только потому, что ее руки повсюду на ее двух почти голых парнях, а их руки повсюду на ней. Я смотрю на Лейлу. Она прикрывает глаза и выглядит так, словно молится, чтобы ее грудь не протекла.

Час спустя наша компания уходит, и мы все хихикаем и улыбаемся в наших пижамах. Неважно, во сколько лет стареют женщины, нам все равно нравятся ночевки. Но теперь вместо того, чтобы причесывать друг друга, Лейла достает молокоотсос и спрашивает:

— Сколько мне нужно сцедить, учитывая, что я выпила тот бокал вина?

— Погугли, — говорю я, — но думаю, что ты должна выбросить молоко, полученное в первые два часа после того, как выпьешь. Но лучше перепроверь меня. Я не могу точно вспомнить.

— Подождите! Ты не можешь пить, когда кормишь грудью? — спрашивает Поппи. — Эта история с беременностью и ребенком становится все хуже и хуже.

— Вы с Дэшем пришли к какому-то соглашению по этому поводу? — спрашиваю я, когда звуки сексуальной музыки стриптизеров сменяются вакуумным звуком молокоотсоса.

Поппи улыбается.

— После того, как Дэш получил травму, все, о чем я могла думать, это о том, как сильно я хотела провести с ним свою жизнь. Я на самом деле попросила его жениться на мне.

— Ты попросила его, Поппи? — хихикаю я.

— Конечно, почему, черт возьми, нет? Мне захотелось этого, и я сделала это, — говорит она. — Меня не волнует всякое дерьмо, о чем подумают другие. Дэша тоже.

— А как насчет детей? — спрашивает Лейла.

— Он сказал мне, что тоже кое-что понял, когда ему было больно. Он сказал, что иметь детей не стоит того, чтобы потерять меня. Он сказал, что лучше проведет свою жизнь со мной и без детей, чем жить без меня.

— И ты ему веришь? — спрашивает Лейла. — Ты не думаешь, что он передумает в будущем?

Она пожимает плечами.

— Может быть, я изменю свое мнение к этому времени.

— Действительно? — я спрашиваю.

— Все, что я знаю, это то, что мы любим друг друга, и этого достаточно, — говорит она.

С этими словами я теряю самообладание, плача в ладони. Поппи и Лейла обе начинают повторять мое имя снова и снова, без сомнения, думая, что я сумасшедшая. Я пытаюсь взять себя в руки, ненавидя себя за то, что сейчас порчу всю вечеринку Поппи.

— Прости, — хнычу я. — Боже, прости меня.

Лейла обнимает меня одной рукой.

— Что происходит?

— Это как-то связано с Коннором? — спрашивает Поппи.

Я вытираю лицо и делаю глубокий вдох, а затем, еще раз извинившись, заполняю недостающие фрагменты о Райане, о том, что я ничего не слышала от Матео, о том, как я разрываюсь между своими детьми и своим сердцем.

— Кто бы мог подумать, что список сексуальных желаний приведет к этому? — я наполовину шучу.

— Ты же знаешь, что в списке никогда не было секса, верно? — говорит Поппи, и я смотрю на нее в замешательстве. — Не имеет значения, сколько вещей помечено галочками. Речь идет о том, чтобы поставить себя на первое место в своей жизни. Заставить себя почувствовать хорошо.

— Ты слышала Коннора. Он никогда не примет Матео, — говорю я. — Как я могу чувствовать себя хорошо, если мои дети этого не чувствуют?

Поппи быстро отвечает:

— Как твои дети могут почувствовать себя хорошо, если ты этого не чувствуешь?

— Все, что я знаю, это то, что я пожертвовала бы чем угодно ради них, — говорю я.

— Может быть, в этом и проблема, — говорит Лейла.

— Хм?

— Эмерсон, ты знаешь, что я люблю тебя, — говорит Лейла, — но Поппи права — на этот раз.

— Спасибо, — говорит Поппи.

— Быть матерью не значит быть мученицей, — говорит Лейла.

Поппи касается моей руки.

— Может быть, быть с Матео — это лучший способ любить своих детей.

— Как это?

— Ты хочешь, чтобы твои дети любили в своей жизни или просто довольствовались удобством? — спрашивает меня Лейла. — Тебе нужно показать им ту любовь, которую ты хочешь, чтобы они испытывали. Покажи Коннору и Джейкобу, как выглядит настоящий мужчина, любящий тебя. Потому что, видит Бог, они не видели этого от своего отца. А как насчет Авы? Ты хочешь, чтобы она довольствовалась тем, что у тебя было с Райаном, или боролась за то, что у тебя могло быть с Матео?

Я впитываю все эти слова, и так благодарна за этих женщин в моей жизни. Они — мое племя, мое сердце, моя мудрость. И, как обычно, они дают мне много пищи для размышлений.

* * *

На следующий день, придавая новый смысл песне «пока смерть не разлучит нас», Поппи и Дэш женятся на кладбище Бонавентура. Конечно, это красивое и историческое место в Саванне, мирно отдыхающее на берегу реки Уилмингтон, но я ненавижу думать о смерти и не очень люблю находиться в ее окружении. Поппи прекрасно выглядит в своем белом платье, в то время как остальные из нас носят черное. Список гостей невелик, только близкие друзья и родственники. И поскольку обстановка более чем немного странная, детей здесь нет. Даже среди шумной церемонии и приема я не могу не заметить, что еще один человек тоже не присутствует. Я чувствовала его отсутствие всю неделю. Что-то в каменных надгробных скульптурах и величественных дубах этого удивительного места говорит мне, что если я быстро не возьму себя в руки, я буду чувствовать его отсутствие всю оставшуюся жизнь.

Глава 25

ВОЗВРАЩЕНИЕ СПИСКА

Выезжая на свою улицу, я смотрю в сторону своего дома. Это были долгие день и ночь, но на мгновение мне кажется, что я что-то вижу. Мой дом выглядит по-другому. Я моргаю несколько раз, а затем мои глаза вылезают из орбит, замечая мой сад. Некоторые старые кусты были удалены, и на их месте стоят те, которые я сразу узнаю, те самые, которые мой папа посадил для моей мамы много лет назад.

— Розовые кусты! — шепчу я себе, въезжая на подъездную дорожку, любуясь красивыми розовыми цветами, расположенными перед моим крыльцом. Я сразу понимаю, кто это сделал. Он знает, как много это будет значить для меня.

Моя мама встречает меня на крыльце.

— Садовники появились только сегодня утром. Матео тоже был здесь. Он просил меня передать тебе, что это за все те разы, когда он не посылал тебе цветов. И попросил меня передать тебе это. — Она протягивает мне конверт, прежде чем уйти. Дрожащими