Хоть в паранджу заново лезь, темные очки здесь не достанешь. А сейчас кот попытался меня успокоить:

– Ничего, ничего, не надо так огорчаться. Тут есть и свои положительные стороны – теперь ты наверняка можешь отлично видеть в темноте.

– Это слабо утешает, – огрызнулась я, оседая на случайно подвернувшийся пенек.

– Но я же всю жизнь с такими глазами живу, и ничего! – продолжал неуклюже успокаивать меня толстун.

– Но я не кошка и никогда не хотела ею быть!! – сорвалась я. Тут уж пришло время обижаться агенту 013, он стал ворчливо объяснять, что кошки животные древние, благородные, и в этом смысле они во много раз превосходят некоторых зарвавшихся представителей человеческого рода.

Тут несколько слов произнес и Алекс:

– Я понимаю тебя, Алина, но что поделаешь? Ты все знала сама… Для вакцины нам нужно обработать минимум двух монстров. Но ведь ты видишь, мы не отдыхаем, мы стараемся. Может быть, еще неделя, и лекарство будет готово. Лаборанты пашут без выходных, шеф лично контролирует их опыты. Обещаю, мы обязательно тебя вылечим.

Говоря это, он коснулся рукой моей щеки, и у меня сразу же ручьем потекли слезы. На мгновение мне показалось, что я смотрю очередную голливудскую мелодраму. Мои напарники выглядели настолько нереально и трогательно, что сработал условный рефлекс – я заплакала. Алекс вытирал мои слезы, а я боялась шелохнуться, чувствуя на себе нежный взгляд этих любимых серых глаз. Не помню, испытывала ли я когда-нибудь еще что-либо подобное… Вряд ли. Из транса меня вывел голос профессора.

– Эй, тут свежевскопанная земля, а крест старый и трухлявый. Если это не значит – «вурдалак», то я не агент 013, – крикнул он нам через плечо, даже не оборачиваясь, потому что уже приступил к интенсивным раскопкам.

Кстати сказать, к кресту была прислонена лопата, которой тут же воспользовался командор, применив ее по назначению. Нормальная такая лопата, даже не ржавая. Вряд ли ее потеряли, такой хороший садовый инвентарь никто бы не стал терять, ее намеренно тут оставили. А кто ее мог оставить на кладбище? Сторожей тут близко не было, значит, это наверняка вампир, чтобы руки лишний раз не пачкать и не надрываться особо. Попробуй-ка два раза в день прокапывать голыми руками полтора метра в глубину пусть такую влажно-рыхлую землю. Кто-то раньше, позже, в зависимости от уровня сообразительности, но любой упырь неизменно придет к выводу, что пора бы потратить пару монет и обзавестись лопатой, пусть даже самой завалящей.

В общем, ребята, работая на пару, быстренько докопались до гроба. Я, само собой, стояла на стреме, не дай бог, появятся где-нибудь абсолютно ненужные нам свидетели. Алекс с помощью лопаты откинул крышку. Но… гроб оказался пуст.

– Черт-те что! Сейчас же солнце, по идее он должен лежать здесь, – разозлился командор.

– Да, если не относится к дневному виду, – возразил кот. Они вдвоем так же дружно засыпали и заровняли яму, постаравшись придать могиле прежний вид.

– Отлично, зато мы теперь знаем, в какое время суток его не бывает дома, – вставила свое слово и я.

– Значит, вурдалак у нас не из слабых – разгуливает даже днем. Такому достаточно отдохнуть в могиле хотя бы один день или ночь, и неделю он будет выглядеть как вполне нормальный человек. Значит, его можно поймать только на месте преступления, что крайне сложно сделать – в деревне больше полусотни жителей. Относительно мало для сельского населения, но достаточно много, когда надо вычислить среди них двух вампиров, – вслух размышлял профессор, привалившись спиной к покосившемуся кресту…

– А почему именно двух? С чего ты это взял? – скептически фыркнула я, сложив на груди руки. Не то чтобы меня это сильно интересовало, на самом деле сейчас я уже не чувствовала вкуса к поискам этого колдуна-вурдалака. На душе была страшная тоска, и в голове только одна мысль: когда наконец все это закончится?! Хочу домой, не на Базу, а именно домой! Конечно, Алекс заботится обо мне как настоящий рыцарь, и только, но опека – это одно, она не имеет никакого отношения к чувствам. Ничего подобного тому, что я испытываю к нему, у него нет… – У тебя неплохие дедуктивные способности, раз ты на пустом месте смог подсчитать, сколько здесь работает упырей, – повторно съязвила я, поскольку первый мой вопрос кот оставил без внимания. Он и сейчас меня не расслышал, по уши углубленный в собственные мысли.

Мы осмотрели и остальные могилы. Поскольку это было новое кладбище, захоронений здесь было поменьше, чем на старом. Вообще в этой деревне люди не столько жили, сколько умирали, но это так, к слову. Найдя еще одну подозрительно пустую могилу, я вынужденно признала правоту Пусика, и мы отправились домой. Был уже вечер, по возвращении нас ждал ужин. Щи со сметаной на первое, печеная картошка на второе, липовый чай с калачом на десерт. Просто объедение для тех, кто только завтракал (я ведь гречку свою в обед не стала есть, а отдала собакам).

Семен был какой-то хмурый, хотя как всегда предельно услужливый. Сообщил, что собирается завтра на свадьбу, но боится, как бы колдун опять чего не устроил. Алекс поинтересовался, не знает ли он, как поживают молодожены, возомнившие себя младенцами. В ответ Семенова жена сообщила, что они развиваются помаленьку, она у них только вчера была, так они уже ползать начали. После ужина наш хозяин принялся сосредоточенно чистить грязь под ногтями. Мы с котом резались в дурачка, засаленная колода карт имелась в вещмешке. Естественно, я делала вид, что играю сама с собой, а кот делал вид, что просто дремлет рядом со мной на полатях.

Потом агенту 013 надоело проигрывать раз за разом. Конечно, он, дурачок, забыл, что это не его любимые шахматы. Беда в том, что честный кот не умел мухлевать, а для меня, наоборот, в картах открывались необозримые просторы для этого дела. При каждом проигрыше у бедного Мурзика топорщились усы, глаза наливались гневом, он недовольно ворчал и совершенно по-детски расстраивался, что вызывало у меня смех. В конце концов, котик не выдержал и отказался играть дальше, с крайней обидой и глубоким пафосом он выпалил:

– Вот значит как,