Шрифт:
Закладка:
— Скатились до наёмничества? — Давыд посмотрел на него неодобрительным взглядом.
— Всё кончено, надо как-то жить дальше, — ответил на это Ленард. — Что случилось в землях лича? Почему мы проиграли? Как это возможно вообще?
— Великой армии оказалось недостаточно, — вздохнул Некипелов, бывший рыцарь-лейтенант. — И сил некромистресс тоже не хватило…
— Теперь уже ничего не важно, — произнёс Ленард и начал протирать стеклянную кружку из-под пива. — Что делать будешь, бывший командир?
— Мне нужны люди, чтобы вызволить рыцарь-лейтенанта Горенко и рыцарь-прецептора Машко, — ответил Некипелов. — Лич взял нас в плен и поставил одно условие для освобождения: привести в его живую ауксилию как можно больше людей.
— Я тебе в этом не помощник, — покачал головой Ленард.
— А как же боевое братство? — спросил Давыд.
— Вы повели нас на бойню, — процедил бывший рыцарь-сержант. — Сгубили тысячи — ради чего? Ради того, чтобы потом пойти на службу ко злу? Иди-ка ты нахер, рыцарь-лейтенант. Ты мне больше не командир.
— Я тебя понял, — кивнул Некипелов и встал из-за стола.
— Начнёшь болтать среди наших ребят — жди беды, — предупредил его Ленард. — Нас больше на войну не заманишь. Хотя…
Бывший рыцарь-сержант хитро улыбнулся.
— Можешь пойти к рыцарю-лейтенанту Диудонну Дево, — заговорил Ленард. — Вот он-то тебя обязательно выслушает…
К Дево Некипелов точно никогда не пойдёт.
Когда они разрабатывали программу фанатизации солдат Ордена тернового венца, ожидалось, что некоторое количество солдат поедет крышей — таких оказалось гораздо больше, чем они прогнозировали. Диудонн Дево — это один из таких фанатиков, чрезмерно истово верующих и рьяно защищающих свою веру. В любом состоянии, в любое время, в любом месте. Фанатики.
Возможно, Точилин совершил критическую ошибку, когда обратился к этим методикам. Надо смотреть правде в глаза, они сделали немного, всё дело было в исходном материале, но именно их действия привели к тому, что Орден тернового венца стал военной машиной религиозных фанатиков, каждый рядовой винтик которой, в определённой ситуации, был готов умереть во имя веры.
Они напирали на их чувство общности, ведь Орден принимал обездоленных и лишённых смысла жизни.
Они внушали им образ смертельного Врага, ведь такой Враг был.
Они применяли на них психологическое и физическое насилие, чтобы довести неофитов до пограничного состояния, ведь только так можно подготовить человека к решительному выбору между жизнью и смертью.
Они обещали им Рай в посмертии, ведь только убеждённый в благодатной загробной жизни человек может решительно броситься на Врага с шестовой миной в руках.
Они сделали это с ними и создали армию, каждый солдат которой готов пожертвовать собой, почти так же решительно, как мертвецы лича.
И если обычных крестоносцев Ордена тернового венца отрезвило тяжелейшее поражение, то таких, как Диудонн Дево, может отрезвить только смерть.
Давыду лучше не иметь никаких дел с истинными фанатиками.
— Только из уважения к нашему прошлому и личности рыцаря-командора Тотильона, — заговорил бывший рыцарь-сержант. — Уходи с миром. Но знай — я сообщу Дево, что ты явился в город.
Некипелов покинул таверну и побрёл на главную площадь.
С бывшими членами Ордена ничего не получится, поэтому надо пытать счастье с обычным городским отребьем…
— Алло, — набрал он Аллена Адама. — У вас есть представительство в Лионе?
— Есть, — ответил немёртвый генерал.
— Могу я заказать у вас агитационный материал? — спросил Некипелов.
/13 марта 2029 года, Королевство франков, г. Лион/
— Платят ежемесячное жалование и кормят три раза в день, а по праздникам — пять раз, — продолжал Давыд. — Если хвор или слаб — исправят бесплатно. Лекарства за счёт правителя, оружие и броня тоже. Пять лет службы — можешь уходить, коли считаешь, что заработал достаточно. Но можно остаться и заработать ещё больше.
— Мёртвому на серебро похуй, — раздалась реплика из толпы потенциальных рекрутов.
— Тогда не трать моё время и вали отсюда, — попросил его Давыд. — Какого лешего ты пришёл сюда, если так печёшься о своей шкуре? Война — это удел храбрых и гордых. Трусливые шавки пусть продолжают прятаться по кустам.
Комментатор, крепкого сложения мужчина лет тридцати с лишним, раздвинул толпу и вышел вперёд.
— Хочешь что-то сказать мне? — спросил Давыд, опуская руку на рукоять меча.
— У тебя все зубы целые, — констатировал комментатор.
— А у тебя нет, — отметил Некипелов. — И это говорит о многом. Кстати, гордые обитатели Лиона! В живой ауксилии гарантируют восстановление и исправление всех зубов! Никаких больше гнилых пеньков и зубной боли — живые ауксиларии улыбаются белоснежными улыбками!
Комментатор замахнулся, чтобы врезать ему, но получил молниеносный удар ребром ладони в кадык. Бедолага рухнул на дощатый пол, где начал усиленно пытаться вдохнуть.
— В живой ауксилии вас научат воевать, — как ни в чём не бывало, продолжил Некипелов. — Вас научат сражаться невероятным оружием, способным сокрушать любых врагов. Тем из вас, кто покажет себя сообразительным, доверят чудовищной мощи технику, неуязвимую для мушкетных пуль и способную низвергать крепостные стены.
Здоровяк, наконец-то, сумел вдохнуть воздух, что проявилось в виде сипения и хрипа. Давыд мог и убить его, если бы захотел, но это было бы плохо для агитации.
— Если захочешь заработать денег, пусть и с риском для жизни — я буду здесь ещё очень долго, — сообщил ему бывший рыцарь-лейтенант Ордена. — Зачем тратить жизнь напрасно, если можно послужить Праведной Республике?
— Иди ты, раб нежити… — поднялся комментатор и ушёл.
Тем не менее, несмотря на эту сцену, желающие записывались. Три немёртвых солдата сидели за столами и
