— Вот ты это серьезно? Ты хочешь прямо сейчас сделать ребенка? — я наклонился к ней так, что межу нашими губами едва бы поместился палец.

— Я очень серьезно. Но не собираюсь сейчас делать ребенка. Тем более у меня не те дни. Саш, ребенок — это очень-очень серьезно и прежде, чем принять решение, я его хорошо обдумаю. Возможно, мы его сделаем намного раньше, чем я планировала. А сейчас я просто хочу сладенького, — пояснила княгиня, и по мере того, как она это говорила, в моем сердце собиралось все больше радости.

— То есть ты хочешь, чтобы я тебя серьезно дрыгнул? — мои губы расплылись в улыбке.

— Да, хочу, — она тоже улыбнулась.

— Очень хорошо. И я сделаю это. Только давай на пять минут заедем к Торопову. Он приготовил важную информацию для моего плана «Заземление». Империю нужно спасать, также? Спасать ее буду или сегодня ночью, или завтра с утра. Все зависит от того, какая информация у Геннадия Степановича. А пока империя подождет, ведь есть же ты, — я поцеловал ее полные, улыбающиеся губы.

Целовал, чувствуя, как в душу моей возлюбленной возвращается мир, и она осознает, что на Земле она моя богиня.

Глава 24

Рука Святого

У Маргарет имелись большие сомнения, сработает ли их план. Больше часа над ним думал Роберт Харпер не без ее участия. Замысел был таков: Маргарет Берч очень мягко скажет этой госпоже лже-Коннорс, что, возможно, ее ищет полиция. Именно «возможно» — чтобы не пугать ее слишком. И даст понять, что она, миссис Берч, не собирается предавать свою гостью и целиком на ее стороне. Но есть риск, что полиция нагрянет в отель, потому как проболтался подвозивший ее сюда владелец эрмимобиля, их общий знакомый Джозеф.

Разумеется, напуганная постоялица, которая, скорее всего, и есть та самая баронесса Элизабет Барнс запаникует. Для верности, Маргарет назовет ее настоящее имя. Так и скажет: «Госпожа Элизабет Барнс, вы не волнуйтесь. Я помогу вам, ведь мне тоже совсем не нужны проблемы с полицией, это может повредить репутации 'Sea Lights» — так скажет и посмотрит на ее реакцию. После всего этого миссис Берч предложит чертовой баронессе перевезти ее в безопасное место, где не найдет ее полиция. Для правдоподобности можно запросить у баронессы небольшую, но правдоподобную для такой услуги сумму — фунтов 300–500 из тех денег, которые ей следует отдать за проданный браслет. И когда баронесса согласится, то миссис Берч передаст двум мужчинам, присланным господином Харпером. А дальше уже не дело Маргарет, куда мужчины увезут ее опасную постоялицу и какова ее дальнейшая судьба. О ее судьбе со скупщиком она вообще не говорили. Хозяйке «Sea Lights» эта тема была крайне неприятна. Не то что знать подробности, но даже думать об этом Маргарет не хотелось. Лишь при одном приближении подобных мыслей у госпожи Берч поднималось давление и начинало ломить виски.

— Стойте здесь, сделайте вид, что вы хотите снять номер, — Маргарет указала на стойку обслуживания гостей и поправила сумочку на плече, ремешок которой постоянно сползал. — Когда я с ней спущусь, — продолжила хозяйка тише, завидев в коридоре темнокожую служанку, — не обращайте на нас внимания. Дайте нам спокойно выйти на улицу. Выйдите, как только она сядет в эрмимобиль. Вот тогда не мешкайте! И смотрите, без шума, без грубости!

Эти мужчины, которых прислал скупщик, очень не нравились миссис Берч: мягко говоря, не джентльмены. Откуда только Харпер их взял! Хотя понятно откуда: у него работа такая, что приходится общаться со всяким ворьем. Подобных знакомых у него много, впрочем, как и весьма приличных, богатых людей.

— Курить можно, мэм? — спросил тот, что в клетчатом сюртуке.

— Потерпите пять минут, — с недовольством отозвалась миссис Берч, ступая на лестницу. Она все сильнее нервничала. А вдруг что-то пойдет не так? Вдруг на самом деле нагрянет полиция? И еще это обращение «мэм» — она ненавидела его. Так говорили только в грязных подворотнях те, кто пытался создать хоть какую-то видимость приличия, на самом деле о приличии не имя никаких понятий.

Поднявшись на второй этаж, хозяйка отеля свернула направо и постучала в дверь с номером 28.

— Кто там? — настороженный голос постоялицы раздался лишь после того, как хозяйка постучала второй раз.

— Это я, Маргарет Берч, — отозвалась хозяйка, стараясь говорить как можно мягче, — принесла ваши деньги.

Послышался двойной щелчок замка, дверь открылась. На пороге стояла та, которая называла себя Анной Коннорс. На ее лице под слоем тонального крема синяки уже не были видны так явно, и опухоль на губах заметно спала.

— Прошу, входите, миссис Берч, — пригласила Элизабет, отступая от двери. — У меня тут маленький беспорядок — разбираюсь с вещами.

Баронесса повернулась к кровати со скомканным покрывалом, на котором лежал пакет с недавними покупками. Их она сделала сразу, после того как оставила дорожную сумку с вещицами виконта Уоллеса и своим фотоаппаратом в камере хранения. Там же, возле воздушного порта «Red Wings of Portsmouth» Элизабет прошлась по лавкам, потратив почти двести фунтов на вещи, которые ей могли потребоваться. Баронессе очень хотелось купить маленький остробой, но такую вещь, увы, продавали только по предъявлению паспорта и справки из полиции. И самый дешевый из надежных стоил почти как ее фотоаппарат, то есть фунтов 600.

— Деньги я вам сейчас дам… — Маргарет закрыла дверь, чувствуя нарастающее волнение, — но должна вам кое-что сказать. Важное. Кстати, браслет удалось хорошо продать, за семь… — тут миссис Берс осеклась — от волнения она сказала лишнего, а ведь хотелось просто внушить этой лже-Коннорс уверенность, что все идет хорошо. — Семь тысяч фунтов. Ваши, как договорились, три.

— Хорошо, миссис Берч. Это действительно очень важно для меня, — согласилась Элизабет, явно ощущая непонятную тревогу хозяйки. Это казалось очень странным: чего бы ей так нервничать? Из-за проданного браслета? Все равно, хозяйка вела как-то слишком нервно и странно. Здесь что-то было не так и баронесса насторожилась.

— Да, это важно, но это не все. Вас… — Маргарет решилась и выпалила: — Вас, госпожа Элизабет Барнс разыскивает полиция, — она помнила, что нужно отследить реакцию постоялицы, после того как будет названо ее настоящее имя — так говорил Роберт Харпер, но Маргарет уже