Володя дыхнул мне в ухо: «Люба, держись!», придал мне более или менее вертикальное положение и ввел в Голубой зал. Вернее, втащил меня на себе, потому что у меня внезапно отказали ноги.

Президенты и премьеры отражались в громадных зеркалах — казалось, здесь собрались не два десятка, а несколько сотен холеных мужчин и женщин в дорогих костюмах. Я вяло помахала высокопоставленной толпе рукой. Голова плыла куда-то по волнам восторга. Все вокруг расплывалось, словно перед глазами у меня держали толстое мутное стекло. Меня не покидало чувство нереальности происходящего. До сих пор самой важной персоной, которую я встречала за свою жизнь, была грозная, недоступная богиня Валентина Петровна, заведующая отделом образования Фрунзенского района.

— Любовь Васильевна, позвольте выразить вам благодарность за настоящую русскую трапезу. В последний раз я так вкусно обедал в гостях у своей мамочки лет эдак двадцать назад! Эх, золотое было времечко! Никакой политики, никаких интриг…

Батюшки. Светы. Батюшки-светы, батюшки-светы, батюшки-светы!!!

Этот глубокий, волнующий голос я миллионы раз слышала по телевизору. Это породистое лицо я знала лучше, чем лицо собственного мужа. Каждую морщинку, каждую родинку, черные пластмассовые дужки его старомодных очков — я могла бы описать его с закрытыми глазами.

А теперь он обращался ко мне! Ко мне, простой пенсионерке из Купчина!

— Я и мои коллеги признательны вам за изумительные пирожки, Любовь Васильевна. Вы совершили настоящий подвиг… — он еще больше понизил голос… — и не только кулинарный. Мне уже доложили. Вы просто героиня — хоть я и не люблю пафосные слова, но тут уж от них никуда не деться. Спасибо вам от лица всей страны. Да что там — от лица всего мира.

Володя тихо ойкнул. Его рука на моей талии заколыхалась, как медузы во время шторма.

— Спа… спа… — Мне наконец удалось совладать с собственными голосовыми связками. — Спасибо, тов… товарищ… мистер… господин… президент!

— Можно просто Александр Анатольевич, — сжалился он.

Только сейчас я осмелилась посмотреть прямо на него. Батюшки-светы, он был еще обаятельнее, чем казалось по телевизору! Президент излучал харизму, как СВЧ-печь — микроволны.

Неудивительно — актеров бывших не бывает! Александр Шаховской был великолепен на экране, когда снимался в кино; и просто неподражаем в качестве президента. Как говорится, он был создан для этой роли. Удивительным образом он сочетал в себе черты сильного лидера, за которым хотелось идти хоть на край света, и интеллигентного человека, ценящего благополучие и комфорт даже крошечной полевой букашки; в то же время Шаховской производил впечатление счастливого мужа, отца и дедушки — вся страна недавно любовалась кадрами из обычного петербургского роддома, запечатлевшими президента с новеньким внучком на руках в окружении дружного семейства.

Я была рада, что спасла его. Правда.

— К сожалению, не обещаю, что мир узнает о ваших заслугах, Любовь Васильевна, — виновато пожал плечами глава государства. — И так такой шум поднимется — только держись! Оставим славу полковнику Орлову — вы не против? — Я помотала головой. Я уже дошла до такого состояния, что согласилась бы и на прыжок в горячий гейзер, если бы президент этого пожелал. — Это в государственных интересах, Любовь Васильевна. Не хочется позорить нашу правоохранительную систему на всю вселенную — скажем журналистам, что это была тщательно спланированная спецоперация… Увы, проклятая политика! — Он снова пожал плечами. — Даже за театральными кулисами меньше интриг, чем в высших эшелонах власти… Но вернемся к вашей судьбе, Любовь Васильевна. Просите у меня что хотите. Может, машину новую? Или квартиру? Или хотите — в вашу честь улицу в Купчине назовем? Вы же все-таки заслуженный учитель — в принципе, это можно устроить.

Я не колебалась ни секунды.

— Товарищ президент, ничего мне не надо — ни квартиры, ни машины, ни даже улицы, — взмолилась я. — Александр Анатольевич, миленький — верните мне сыночка! Степочку моего освободите!

Президент улыбнулся. Глаза его за стеклами очков подобрели.

— Это само собой, Любовь Васильевна. А помимо этого — что я могу для вас сделать?

Вот всю жизнь мечтала, что однажды ко мне прилетит джинн из арабской сказки… А когда он все-таки прилетел — растерялась.

К президенту подошел помощник и выразительно постучал по запястью. Остальные главы государств уже рассаживались обратно по своим местам — ах да, ведь их ждал музыкальный вечер с коктейлями. Офицеры ФСО услужливо принимали заказы, вполне вжившись в роль официантов.

Шаховской бросил взгляд на свои знаменитые часы (я как-то смотрела про них целый репортаж в новостях — хронометр оставил ему дедушка, известный архитектор), и выжидающе посмотрел на меня.

Меня вдруг осенило:

— Товарищ президент, а можно я оставлю желание про запас? Ну, на потом. Законсервирую его, так сказать.

Он добродушно усмехнулся.

— А вы очень сообразительная женщина, Любовь Васильевна, — сказал он. — Никто до вас не догадался засолить желание на будущее, как огурцы из парника. Теперь я понимаю, как вам удалось в одиночку победить древний Орден… Ладно, договорились. — Он сделал знак помощнику. — Федя, дай этой милой даме свой личный номер. И запомни — я ей должен одно желание. — За стеклами очков пробежала веселая искорка. — Что ж, до встречи, Любовь Васильевна! Пирожки ваши — просто чудо.

Я поняла, что пора откланиваться.

Мы с Володей, который после встречи с президентом тоже пребывал в полуобморочном состоянии, кое-как выбрались из Голубого зала, держась друг за друга, будто русские солдаты, покидающие Куликово поле после сокрушительной, но тяжело давшейся им победы.

И знаете что — в эту секунду я простила майора Уточку. Ведь если бы не его всемирная лень, я бы никогда не познакомилась с самим президентом! Вы только вдумайтесь в это событие! Ой, как я нахвастаюсь всему дому, всем, кто меня знает и даже тем, кто не знает! Ой, как нахвастаюсь!.. К тому же, если разобраться, он и правда пытался успокоить меня, пусть по-своему, неуклюже и лениво; но если бы он сказал мне правду про Степочку и «Кресты», я бы с ума сошла, это точно…

Потом Володя ушел следить за тем, как новоиспеченные официанты, они же офицеры федеральной службы охраны, смешивают на кухне коктейли для випов; а я осталась возле золоченых дверей — хотела подглядеть в щелочку, как выступает перед президентами и премьерами Пантера. Я просто не могла пропустить тот прелестный момент, когда наглая девица с оглушительным плеском сядет в лужу — ну не может первым лицам мира понравиться ее рычание в микрофон!

Впрочем, злорадные ожидания мои не оправдались. Пантера пророкотала одну из