Убедившись, что собственные кости целы, Энэй отпустил хохочущего мальчишку и стал выбираться. Он посмотрел вверх и увидел клювоголового падальщика. Трупоед стоял у рваного края раны, с интересом заглядывал внутрь и старался понять, что там копошится внутри гниющей туши. Воитель уперся ногой в ломаную кость, схватился за что-то омерзительное, темно-синее. Оно лопнуло под его пальцами, но Энэй смог подтянуться и ухватиться другой рукой за край раны. Падальщик с подозрением уставился на странное, едва заметное существо и собрался поднять тревогу, но в его глаз вошел клинок, раскрылся внутри головы, пронзил мозг и вышел из затылка. Воитель выбрался наружу, деактивировал меч и сбросил тушу трупоеда вниз к мальчику.

– Вылезай сам. Или я оставлю тебя здесь, – безразлично сказал воитель.

Вокруг туши громоската бродила небольшая стая клювоголовых. Других поводов для беспокойства системы доспеха не обнаружили. Что-то более крупное и сильное перекусило громоскату шею, когда после падения он пытался зарыться в размокшую землю. Голова лежала неподалеку, обглоданная до костей черепа. Туловище, длинный, тонкий хвост и крылья остались наполовину скрыты в земле. Более мелкие хищники, где смогли, выгрызли жирное мясо, а остальное бросили на съедение трупоедам. Со временем туша громоската сгнила и превратилась в огромный, зарытый в землю котел с перегнивающими внутренностями и костями, в который свалились Энэй с мальчишкой. Не дожидаясь, пока мальчик выберется, воитель сверился с радаром и пошел в сторону Башни Рагдареила. Натаниэль вскоре догнал его и пошел следом. Несколько раз система обнаружения выдавала сообщения о присутствии поблизости обитателей Пограничья. Они наполняли плотный туман мрачными звуками, запахами. Энэй терпеливо пережидал, если это были крупные хищники, или осторожно продолжал идти к намеченной цели.

– Кто эта девушка? – спросил мальчик после долгого молчания.

Вопрос не застал воителя врасплох:

– Девушка… Ее зовут Майя, – ответил Энэй. Ее имя заставило его улыбнуться. – Я так часто думаю о ней?

– С момента, как я тебя встретил. Здесь ты думаешь о ней постоянно. Так кто она?

– Я знаю о ней совсем немного, – не сразу ответил воитель. В его голосе звучало сожаление. – Но после всего, что произошло, мне кажется, наша встреча была неслучайна.

– Из-за Майи ты не хочешь возвращаться в Орден?

– Может быть. В любом случае это не твое дело, – резко ответил воитель.

Он предположил, что мальчику оказались доступны все тревожившие его мысли, и не хотел продолжать этот разговор. Натаниэль умолк. Энэй представлял его задумчивое, детское лицо и совершенно недетский, пронзительный взгляд.

– Ты любишь ее? – спустя несколько минут молчания неожиданно спросил Натаниэль.

Воитель остановился и развернулся к послушнику. В сравнении с ребенком, хоть и в доспехе, Энэй выглядел огромным. Дождь омывал его броню, делая похожим на истекающего кровью призрака.

– Слушай, мелкий, ты спрашиваешь о слишком личных вещах.

– Да, – согласился мальчик, – но это важно для меня. Внутри тебя идет борьба между двумя очень сильными чувствами. Одно из них – долг перед Отцом и Орденом. Второе я определить не могу, но ощущаю его связь с Майей. Ты хочешь вернуться, тебя тянет к ней. Из всех эмоциональных процессов заклинателям недоступно только ощущение любви, свойственное людям и некоторым из воителей. Поэтому я и предположил, что ты любишь ее. Мне хочется понять, каково это: быть воителем и любить. Почему после Обращения некоторые из вас наделены этой способностью, подобно человеку? Вы созданы Орденом для войны с силами Тьмы. Вы практически бессмертны. Люди, которых вы любите, когда-то умрут. Вы – нет. Это выглядит как издевательство, как очень жестокая насмешка. Разве любовь не делает вас слабыми? Зачем Отцу и Ордену слабые, уязвимые воины?

Энэй смотрел на мальчика некоторое время, развернулся и снова пошел в сторону Башни Рагдареила.

– Да, все, кого мы любим, однажды умрут. Знаешь, Натаниэль, наверное, ты первый из заклинателей, кого вообще волнуют чьи-либо чувства. На моем пути так точно первый.

– Разве это плохо?

– Необычно, – подумав, ответил воитель. – Ты не читал труд заклинателя Лафареля «В поисках Смерти»?

– Нет, не припомню. О чем он?

– О любви, конечно же. В нем говорится об отважном воителе, который в одиночку отправился в империю Тьмы, чтобы отыскать Смерть и обменять свое сердце на жизнь возлюбленной. Хорошая история, почитай, когда доберемся до Ордена. Там ты найдешь ответы на свои вопросы.

– Спасибо, я запомнил название. И все же твои мысли мне тоже интересны.

«Нужно было оставить надоедливого мальчишку трупоедам», – улыбнулся про себя Энэй, догадываясь, что послушник читает его мысли.

– Раньше я сам часто задавался подобными вопросами. Потом, спустя много лет, я понял одну простую вещь. Иногда нужно просто выполнять свое дело. Без лишних мыслей, без сожаления. Не задумываться о последствиях, а беспрекословно делать то, ради чего Всеотец создал нас. Как хороший, надежный инструмент. В руках Отца я всегда считал таким инструментом легендэн-заклинателей. Сильных, не ведающих жалости ни к врагу, ни к кому-либо другому. Для вас важна лишь поставленная цель, остальное второстепенно, даже если это целый мир, живой и удивительный. Не берусь судить, правильно ли это, но знаю, что иначе нельзя. Чтобы противостоять обитающей во Тьме силе, нужно забыть обо всем, что дорого, не оглядываться назад. Стать таким же, как сама Тьма. Иначе ее не одолеть. Она использует наши слабости против нас. Поэтому отчасти да, ты прав. То, что делает меня и других воителей похожими на человека, – наша слабость, которой ты лишен, Натаниэль. Ты создан другим, не таким, как я.

– Но ведь это не все, так? – серьезно спросил мальчик.

– Да, я думаю, не все. У нашего сходства с людьми есть и другая сторона, – Энэй задумался, подбирая нужные слова. – Мне кажется, некоторые воители способны любить для того, чтобы лучше понять человека. Понять радость встреч, рождения новой жизни, доброго слова, объятий и… и понять боль утраты. Возможно, Создатель завещал сделать нас похожими на людей, чтобы мы лучше могли понять и Его тоже. Мне очень хочется верить в это, потому что другой причины я не вижу. Он задумал нас такими, чтобы мы научились прощать и понимать людей. Если вспомнить нашу историю, именно воителю принадлежит полное переосмысление нашего предназначения и роли в нем человека – архон-воителю Ардэму. Если бы не он, вероятно, легендэн-заклинатели уничтожили бы человечество сразу, когда была выдвинута гипотеза разрушающего воздействия деятельности людей на Границу. Но среди всех форм жизни на Земле человечество – особое творение Отца. О появлении человека упоминается в