Шрифт:
Закладка:
Глава 15
— Дресслер, — с отвращением прорычал Люциан, как только Стефани закончила излагать свою версию событий в городе и по пути обратно.
— Как он узнал, что Торн здесь? — обеспокоенно спросила Дэни Люциана. — Ты же не думаешь, что один из гибридов на острове все еще контактирует с Дресслером и передает ему информацию, не так ли?
— Нет, — тут же сказала Стефани, привлекая взгляд сестры. — А если и есть, то ему не сказали, что Торн здесь. Дресслер был удивлен, встретив его. Сначала он, казалось, даже не узнал его, а когда узнал, подумал, что это просто удача, что он смог заполучить нас обоих. Судя по всему, он тоже хочет, чтобы Торн был «на его столе», — сухо добавила она.
— На его столе? — повторила Дэни с отвращением, а затем, нахмурившись, спросила: — И что ты имеешь в виду под «тоже»? Почему он хочет, чтобы ты была на его столе?
— Потому что дротики не действуют на Стефани так, как должны, и он, без сомнения, хочет знать, почему и может ли он использовать это, чтобы избежать захвата, — резко объяснил Люциан.
Стефани с тревогой посмотрела на Люциана. Она не понимала, как он узнал, что, хотя дротик временно вывел ее из строя, полностью нокаутировать не смог. Люциан сильно обгорел во время взрыва, устроенного Дресслером в доме, на который они совершили набег, но, несмотря на его почерневшее и обугленное состояние, ей сказали, что он вел себя так, словно получил не более чем солнечный ожог. Он приложил мешок с кровью к клыкам, подождал, пока он опустеет, затем поднялся на ноги и начал отдавать приказы между мешками с кровью. Она надеялась, что он не заметил, что она была в сознании и уже частично пришла в себя, когда Декер принес ее обратно к первому дому, а Бо оставалась без сознания еще минут двадцать или около того. Она была совершенно уверена, что Декер ничего не сказал.
— Декеру не нужно было ничего говорить, — заверил ее Люциан. «Я мало что пропускаю».
— Ну, видимо, я много что пропустила, — нетерпеливо сказала Дэни и сердито посмотрела на Стефани. «Почему ты не сказала мне, что дротики на тебя не действуют? И ни ты, ни Декер не упомянули, что Дресслер стрелял в тебя. Как этот маленький нюанс был пропущен?»
— Мы не хотели, чтобы ты волновалась, — успокаивающе сказала Стефани.
«Мы? Мы это кто? — Голос Дэни становился все выше.
— Дэни, — начала она, намереваясь успокоить ее и солгать, если придется, чтобы уберечь задницу Декера от неприятностей. Но прежде чем Стефани успела попытаться сгладить острые углы, Люциан продолжил свои отрывистые вопросы.
— Ты знаешь что-нибудь относительно того, куда он планировал вас отвезти?
— Я… он выстрелил в меня еще до того, как я поняла, что он был в городе, — уклончиво сказала Стефани и по тому, как одна бровь приподнялась на лбу Люциана, поняла, что он не поверил.
«А после?» — спросил он, сузив глаза. — Что ты прочитали после того, как он в тебя стрелял?
Когда Стефани отвернулась, отчаянно пытаясь найти ответ, который он принял бы, который не включал бы тот факт, что она больше не могла читать кого-либо, не прикасаясь к нему…
Минуту, подумала она, это больше не так. Голоса вернулись в ее голову. Она могла слышать мысли каждого в доме; просто потребовалось некоторое усилие, чтобы отделить и определить, какие мысли кому принадлежат. Брикер надеялся, что это дело не затянется надолго, потому что он скучал по своей Холли. Андерс обдумывал, что подарить своей Валери на день рождения. Джо и Николас оба думали, что им следует пойти добровольцами на следующий обход территории, чтобы они могли побыть наедине. Тайни, Мирабо и Эш, очевидно, играли в карты с Дриной и Харпером, потому что все, о чем они думали, это руки, которые каждый держал, на поверхности. Декер стоял за пределами спальни, слыша все и задавался вопросом, сколько люлей он отхватит от Дэни из-за того, что не рассказал ей о Дресслере. Дэни беспокоило то, что и Декер, и Стефани, похоже, хранили от нее секреты, а Люциан…
Голова Стефани взлетела вверх, ее глаза расширились от тревоги. Она совсем не удивилась, увидев, что взгляд Люциана был сфокусирован на ее лбу, выражение его лица было сосредоточенным.
«Ты не смогла его прочитать», — он едва выдыхал слова, настолько он был ошеломлен.
— Конечно, не могла, — раздраженно пробормотала Дэни, все еще расстроенная тем, что не знала о Дресслере. «Человек явно сумасшедший, а бессмертные не могут читать безумных. Даже Стефани не может их прочитать.
— Она может, — рассеянно сказал ей Люциан, все еще копаясь в голове Стефани. Теперь, когда ее не отвлекали чужие мысли, она снова чувствовала его там.
«Что?» — Дэни с тревогой повернулась к ней. «Ты умеешь читать сумасшедших? Ни один бессмертный не может читать безумных».
Стефани поморщилась. — Ну, для моих нано нет преград.
— До аварии ты никого не могла прочесть, — пробормотал Люциан, возвращая к себе ее настороженный взгляд. — И уже несколько дней вообще не слышишь мысли людей.
«Что? Это правда?» — спросила Дэни, ее голос снова повысился от паники.
Стефани открыла было рот, чтобы признать это, но не успела, как Люциан рявкнул: — «Почему мне не сказали?»
«Тебе?» — спросила Дэни, бросив на него испепеляющий взгляд. Затем она повернулась к Стефани, чтобы спросить: «Почему ты мне не сказала? Я твой врач. Ты должна рассказывать мне все».
Стефани закатила глаза на это заявление. — Ты не мой врач.
«Черт возьми. Я единственный врач, с которым ты общаешься, — возразила Дэни.
«Я общаюсь с тобой, потому что ты моя сестра, а не из-за того что ты врач», — раздраженно сказала Стефани. «Я беззубая, Дэни, мне врач нужен не больше, чем тебе».
«Отлично! Но я твоя сестра, и ты должна рассказывать мне такие вещи. Мне нужно знать, что происходит в твоей жизни. Мне нужно
