с нами даже общаться могли. Ты вот, Рома, чертей поминал… Они ведь тоже есть. Только правильно не «Чёрт», а «Черт», от слова черта, или граница. Так что, они вроде как границу стерегут, чтобы человек за черту не переступал. Их ведь чаще всего, кто видит? Кто хмельное питьё не в меру любит. Говорят же, «напился до чёртиков»… То-то.

Из всего услышанного Роман сделал вывод, что все эти миры, включая наш, как хорошо отлаженный механизм, в котором каждый очень важен, как струны в инструменте, если один из них даёт сбой, то вся гармония рушится. Именно так сейчас и происходило. Кто-то из уязвлённых забвением Богов решил всё изменить, поддавшись своим непомерным амбициям, а он лишь лёгкое неудобство, которое они пытаются устранить, но пока не могут, по той причине, что запретная черта существует и для них, в виде буферного мира, таких как Селин. Из раздумий его вывело домовой.

— Ты вот мне чё лучше расскажи… У тебя дом большой? Кони есть…? Или хозяйство какое?

— Кони-то зачем? — не сообразил Роман.

— Это плохо, — расстроился старичок. — Очень я коней люблю. Значит, нет ничего?

— Как же нет… Пёс у меня есть, Барбосом кличут, ну, или почти пёс.

— Ладно, — вздохнул Селин. — Сойдёт и пёс. Блохастые они только… но ничего, я их у него изведу, а хозяйка не злая?

Роман вспомнил Алису и сердце защемило от мысли, что скоро её увидит.

— Нет, она очень добрая, тебе понравится, так что не переживай… — успокоил домового Роман. — А если надо и коней заведём. Ещё пчёлы есть, целая пасека, — последней фразой Роман вверг домового в состояние полного счастья.

— Взаправдашние? Такие, с крылышками, с мёдом?

— Ну да.

— Так чего же это мы сидим тогда… Пошли быстрее к пчёлам и псу твоему блохастому.

— Я бы с удовольствием, но не так всё просто… — и Роман, в полном объёме, насколько это вообще возможно, рассказал Селину о том, что им предстоит пройти, чтобы добраться к заветной цели. Слушая Романа, домовой то улыбался, то хмурился и сопел, раздувая щёки, словно сам присутствовал при всех рассказанных событиях. Дослушав до конца, какое-то время молчал, обдумывая услышанное.

— Вижу, что хороший ты человек, и так бы с тобой пошёл, а теперь и вовсе мне всё это очень ндравится. Не каждому из нашего мира дано столько, сколько мне увидеть, а теперь хватит разговоров, поздно уже. Доставай свою еду, ужинай и спать. Завтра наговоримся. В город ещё неделю не пойдём.

— Почему?

— Вот чудак человек… Потому что грозы ещё восемь дней не будет. Я это точно знаю.

Прогнозы домового были точны, неделя простояла на удивление ясной, и на восьмой день грозы явно ничего не предвещало. Роман зря полагал, что ожидание нужной погоды в течении недели, будет томительно унылым занятием. Селин оказался удивительным существом, с огромным багажом знаний этого и пограничного миров, которыми он, намолчавшись за столько лет, с упоением делился с Романом. В отличии от других дней, Селин сегодня был немногословен, и в течение дня часто просто исчезал. Наконец, вернувшись после очередного похода в неизвестно куда, вновь проявился на своём любимом сундуке.

— Пора нам в дорогу собираться, — заявил домовой.

Роман выглянул в окно, как и во все предыдущие дни на небе не было даже намёка на непогоду. Опережая ещё не высказанные им сомнения, Селин, по-кошачьи мягко спрыгнув с сундука, сказал.

— Не время объяснять, одевай свою змеиную кожу, — и указал глазами на комбинезон. — Я со своими едва договорился. Такую грозу с дождём устроят, что люди долго ещё вспоминать будут. Нам теперь лишь бы до города к твоему тайному месту успеть.

Роман спорить не стал и вскоре уже был полностью экипирован.

— Присядем на дорожку, — как-то грустно пробурчал Селин и вновь очутился на своём сундуке. Роман тоже присел на лавку.

— Селин! Раньше договориться не мог? Целую неделю тут проторчали.

Домовой лишь покачал головой. Первым из хаты вышел Роман, вслед за ним старичок. Селин в пояс поклонился закрытым дверям дома и трансформировался в здорового пса, смешно пролаяв.

— Мне так идти удобней.

К контрольному пункту, формально отделявшему Зону Отчуждения от остального мира, они добрались уже под шквальными порывами ветра, поднимавшими тучи пыли с асфальта. Появившиеся из неоткуда, чёрные тучи превратили ясный день почти в ночь. Охранник, заметивший в окно идущего к проходной человека, громко выругавшись, вышел на улицу, и жестом приказал Роману остановиться, но в следующую секунду, с выпученными от страха глазами, увидев сопровождавшего человека огромного пса с оскаленной пастью, поспешил ретироваться.

— Испужался, гад! — пролаяла собака, что добавило охраннику желание поскорее укрыться в служебном помещении, и без лишних проволочек и объяснений миновать Роману шлагбаум.

Редкие крупные капли, падающие на мостовую, расплывались чёрными кляксами, а гром гулким эхом катился по небосводу. Последний квартал, отделявший Романа и Селина от нужного дома, им пришлось бежать под проливным дождём, озаряемым вспышками близких молний. Стараясь не терять драгоценное время, Роман на ходу достал артефакты, они работали… Переливаясь и озаряя, словно два факела, пространство вокруг рук Романа. Вбежав в нужную комнату с заветным почтовым ящиком, Роман соединил их вместе, но, оступившись о кучу валявшихся кирпичей, упал на колени. Один из артефактов вылетел из рук, и, подскакивая словно мяч, покатился в дальний угол комнаты. Второй артефакт тут же поблёк, погрузив помещение в полумрак. Чертыхаясь, Роман скинул рюкзак, и бросился искать выпавший из рук камень, но без своего свечения, тот превратился в обычный булыжник, смешавшись с грудой кирпича. Гроза удалялась, и громовые раскаты слышались всё реже. Когда, наконец, злосчастный артефакт был найден, она и вовсе почти затихла, и слышны были лишь редкие её отголоски. Роман снова соединил артефакты. Вместо желаемого яркого свечения, по их поверхности пробегала лишь едва заметная рябь. Тучи быстро рассеивались и сквозь них уже можно было кое-где видеть чистые участки неба. Роман, мысленно обругав себя за неловкость, ещё раз соединил камни вместе, и они откликнулись слабой вспышкой света, уносящемуся прочь грому. Он ещё несколько раз соединял камни между собой, эффект от его манипуляций был нулевой. Теперь Роман уже выругался вслух, не стесняясь в выражениях по поводу своего везения и домового, благодаря совету которого он не пришёл в город раньше, и лишь сейчас заметил, что Селина рядом нигде нет. Убрав артефакты в карманы, Роман надел рюкзак, решив наведаться в дом, расположенный напротив, где, в последствии, будет находиться схрон Штуцера, логически рассудив, что подвал, который займёт Штуцер, уже существует, и