за которой вплотную шел тротуар. Дэвид попросил Игоря позвонить вечером, с тем чтобы они поехали ужинать. Сам он жил в Бирмингеме, который отстоял от отеля километров на двадцать пять. Игорь свалился на широченную кровать и тут же уснул. Он проспал весь вечер, что избавило его от необходимости заботиться об ужине.

В Алабаме добывают полезные ископаемые (в основном уголь), производят пиломатериалы и бумагу, металлопрокат (в том числе чугунные и стальные трубы), изделия из пластмасс. Алабаму выбрали для создания своих североамериканских подразделений несколько крупнейших автомобильных компаний мира. Алабама входит, как и другие южные штаты, в так называемый «черный пояс» США, и среди ее жителей высокий процент чернокожих американцев.

Проснувшись ночью, Игорь увидел здоровенного чернокожего, который медленно шел вдоль его стеклянной стены.

«А что ему мешает разбить стекло и войти в комнату?»

Правда, при ближайшем рассмотрении чернокожий оказался полицейским, и Игорь спокойно снова уснул. На следующее утро он предстал пред светлые очи владельца «шахт, заводов и пароходов» Саймона Грэхема. Проговорив с профессором около часа, Грэхем огласил приговор:

– Впечатление такое, что вы знаете, о чем говорите.

Как объяснил позже Дэвид, это была высокая оценка в устах магната – он делил всех людей на тех, которые знают, что говорят, и на тех, которые не знают, что говорят.

– Дэвид, подготовьте мне план работ на ближайшие полгода, смету расходов и приходите. Выберите место, где будем делать и испытывать прототипы – видимо, на нашем угольном карьере, это недалеко отсюда – километров пятьдесят. Отработайте предварительный список потенциальных партнеров в США, лучше никаких иностранцев, конечно, за исключением русских, не привлекать, всё найдем в Америке. Свяжитесь с русскими, предварительно обговорите все условия, не жмитесь – мы можем базовые машины и купить у них без двигателей и трансмиссий. Жду вас с предварительными наметками через две-три недели.

На этом аудиенция закончилась. Игорь, прежде всего, связался с Чебоксарским тракторным, БелАЗом, заводом погрузчиков в Могилеве и предварительно договорился о поставке в США машин без двигателя и коробки передач. Относительно недавно, во время эпопеи с израильским концерном оборонной промышленности, он уже побывал на этих предприятиях, и тамошние коллеги уже четко представляли задачу. Разница была только в том, что вместо Израиля была Америка и за поставленный продукт платились деньги. На втором этапе Игорь с Дэвидом посетили американские фирмы «Камминз» и «Аллисон», благо их штаб-квартиры находятся в одном месте (город Колумбус, штат Индиана), и обсудили предстоящее сотрудничество с ними. Игорь также съездил на открытый угольный разрез, принадлежащий компании Грэхема, и ознакомился с условиями испытаний.

Профессор чувствовал себя на седьмом небе. Ему было чрезвычайно комфортно и приятно работать с американцами. Они действовали четко, ясно, деловито, уверенно, без лишней болтовни и демагогии – не темнили, не крутили, не преувеличивали свои возможности. Игорь увидел, что лень не совместима с американским национальным характером, что американцы дружелюбны и открыты к взаимодействию с коллегами. Что полностью совпадало со взглядами профессора и резко отличалось от ситуации в Израиле, так это нелюбовь американцев к некомпетенции. Также, в отличие от израильтян, они не считали, что весь мир перед ними в долгу.

Профессор увидел и услышал, насколько, буквально везде, американские специалисты относятся уважительно к советской науке и технике. В общем, обстановка была полной противоположностью Израилю. Если для Израиля профессор и многие другие специалисты-эмигранты из СССР были в те годы нищими попрошайками, непонятно что делавшими в Союзе, то для американцев они были людьми, создавшими в кратчайшие сроки мощнейшую промышленность и вооруженные силы, включая атомное и водородное оружие, баллистические ракеты, атомные подводные лодки и др., которым США противостояли в течение многих лет.

Огромную роль для Игоря играл и такой психологический фактор, как пространство. СССР был огромной географически страной (как ни крути, шестая часть суши), и профессор побывал почти везде на советском пространстве. Он также видел гигантские сооружения вроде Красноярской ГРЭС и Саяно-Шушенской ГЭС, огромные заводы (например, на ЧТЗ было шесть главных конструкторов и около восьмидесяти тысяч работающих), рудники, лесозаготовки и первое время буквально задыхался в Израиле, будучи не в силах избавиться от ощущения жизни, ну, если не в клетке, так в зоопарковском вольере. На протяжении всей жизни в Израиле он вспоминал слова первого посла России в Израиле – мудрого Александра Бовина, сказанные в самом начале его каденции. Когда в одном из интервью в начале 1990-х Бовина спросили: «Чего, по вашему мнению, больше всего не будет хватать в Израиле бывшим советским евреям?» – тот ответил: «Масштаба!»

Маленькое земельное пространство, бедная природа, недоразвитая дорожная сеть, отсутствие железнодорожных и водных путей, размеры предприятий определенным образом влияют на психологию жителей. В характере израильтян, кроме почти повальной «шмуликоватости» (изрусский фольклор – словообразование из популярного израильского имени Шмулик и слова «жулик»), наблюдалась определенная узость мышления и страстное желание бить себя в грудь и бахвалиться по всякому поводу и без оного.

В Америке впервые после эмиграции Игорь ощутил себя в своей тарелке. Позже примерно такое чувство он испытал в Китае и Индии. Конечно, профессор бывал и в маленьких высокоразвитых странах Европы, вроде Голландии или Бельгии, но там малые размеры этих стран компенсируются их открытыми границами с другими европейскими государствами и вся Европа воспринимается как единое пространство.

Как-то налаживался быт. Штаб-квартира компании находилась примерно в пятнадцати километрах от отеля Игоря, Дэвид забирал его утром и привозил вечером. Сам он жил в Бирмингеме с отцом – профессором химии в местном университете. Отец Дэвида был евреем, предки которого прибыли в Америку еще в XIX веке, а его мать – сестра Саймона – была американкой и умерла лет за пять до описываемых событий.

Завтракал Игорь в своем отельчике, на ланч они ездили из офиса в окрестные рестораны, а на обед заезжали в какой-нибудь ресторан по дороге с работы домой. Профессор впервые был в Америке, да и вообще за границей он почти не бывал, и поэтому он с большим интересом наблюдал за жизнью в американской глубинке. В городе Бирмингеме, как объяснил ему Дэвид, проживало в основном негритянское население, студенты, временные работники и прочий люд такого же толка. Все более-менее зажиточные граждане жили в индивидуальных домах, находящихся на значительном расстоянии от города и друг от друга. Заборов вокруг участков, где располагались дома, не было. В каждом районе расположения домов, который, по прикидке профессора, занимал участок площади 50 на 50 километров, находился торговый и культурный центр, содержащий магазины, кинотеатры, рестораны, мастерские по доставке и ремонту