Точно, Светка оборачивается, глядя на меня разноцветными глазами, и я понимаю, соблазнение уже началось. На её лице умелый макияж. Сама Светка плосковата, как по мне, но ноги и попа на уровне, как я помню.

«А ведь был же у неё парень, вроде, куда он делся?» — пытаюсь вспомнить я.

— Жить хочешь? — за наш столик упал грузный парень, тоже с третьего курса, ленивый троечник, вроде как из приличной преподавательской семьи.

Меня так и подмывало ответить шуткой, что нибудь типа «с тобой что ли, старый козёл?», или «А, да разве это жизнь?» с еверейским акцентом.

— Чё хотел? Говори и сваливай, — буркаю я недружелюбно.

— Ой, каша недосоленная! — говорит парень и сыпит мне в тарелку половинку солонки!

Все, кто видел это, замолкают и смотрят на нас. Один Бейбут не отвлекается от гречки с мясом, сдобренной обильно сливочным маслом. У меня тоже особая порция от его подружки и недоеденную кашу жаль.

«Ленка, зараза, втравила меня в разборки! Не бить же его при всех. Я, мать его, комсорг!» — злюсь про себя я.

Глава 40

— Давай выйдем, — спокойно предлагаю я, выпивая одним залпом вкусный компот.

А вот хотел посидеть, посмаковать его как раз! Ну ладно, Светка симпотная, и раз я ей нравлюсь, то можно и побороться за неё. Тем более было бы с кем.

— Пошли, — зло говорит парень.

Хрен знает, на что он надеется? Да, он выше и тяжелее меня, но задрот, а я — спортсмен. Сразу поворачиваем налево в жилой коридор, где и моя комната находится — не хочу светиться перед вахтёром.

— Чё ты с ней трешься? Чтобы не лез к ней больше, понял? — угрожающе спрашивает толстяк.

— Я с ней даже ни разу не разговаривал, ты о чем? — спрашиваю его, и ведь это правда, я с разноглазой до этого и не общался ни разу.

И когда она на меня успела запасть? А ещё ругают бабы мужиков, мол, вам наше тело нужно и секс, а наша душа вам не нужна. Верно, и так бывает. Но тут ситуация обратная. Если она со мной не общалась до этого, то значит, запала только на внешнюю оболочку, что вообще, кстати, странно.

— Как это? Только что она у тебя за столом сидела! — от наглости толстяк даже становится нормальным на пару секунд.

— Блин, ты про Ленку что ли? Я-то думал про Светку! — прозреваю я. — Да сто лет она не нужна мне, только и ты Ленке не пара. Оцени себя здраво. И к Светке чтобы тоже не лез! Понял? И слушай, раз уж такой разговор откровенный, а куда парень делся Светкин? Вроде же был у неё?

— Да не нужна мне Светка твоя, вобла сушёная, я да…, — начала говорить толстяк и согнулся от удара в печень.

— Чтобы не смел девушку мою оскорблять, всосал? Ещё раз услышу, бить буду каждый день. И своим передай! Понял? — тихо, стараясь не привлекать внимания, говорю я.

— Да. А Ленка? — отдышавшись, спрашивает поверженный соперник.

— С Ленкой у меня дружеские отношения, будешь обижать её — получишь в торец, если она захочет с тобой быть — совет да любовь, — отвечаю ему. — Кашу мне зачем испортил?

— Я думал, ты к Ленке, а ты к Светке. Хочешь, свою кашу отдам, я не ел ещё, — стыдливо говорит уже потерявший запал наглости толстяк.

— Сам ешь! Похудеешь ещё! — отказываюсь я, его каша явно без масла. — Что там с парнем-то? Колись.

— Он же местный был, в смысле, городской, сначала со Светкой дружил, а потом её соседку стал окучивать. У них сейчас война в комнате холодная, — подумав, всё-таки ответил паренёк.

Тут показался Бейбут, на ходу дожёвывая какую-то мучную неучтёнку, вполне возможно, приготовленную в единственном экземпляре для него подружкой.

— Ты где ходишь, обжора? — строго спросил я. — А если меня тут уже запинали?

— Кто? Этот жирдяй? — неподдельно удивился сосед.

— Дай чем давишься! — выхватываю булку из рук Бейбута.

Точно, для него сделали! Горячая ещё! Бейбут смотрит недовольно на свой десерт, планировал в одного заточить.

— Что ты тут стоишь? — бьёт он в солнечное сплетение несчастного влюблённого.

— Да не трогай его, ему и так нелегко, он в Ленку втюрился, — останавливаю соседа я, отдав ему укушенную один раз мною булку.

С булкой сосед получает плюс пятьсот к миролюбию и снисходительно говорит парню:

— Ты бы забыл лучше про неё, она таких как ты пожуёт и выплюнет.

Медленно, согласно полученным указаниям готовлюсь к дискотеке. Побрился, нашёл чистые носки, кстати, последние, из парных. Непарных много, чуть ли не дюжина, но двух одинаковых нет!

«Надо покупать все носки одного фасона, сразу пар десять», — приходит в голову мне гениальная мысль.

Иду проверять подготовку зала к дискотеке, заодно тащу цветомузыку. Там уже кипит работа — освобождают место, стаскивая в один угол столы, и расставляют около стен стулья. Правильно, может, кто посидеть захочет! Я, например. Отдаю танцору Пашке кассеты из Венгрии, которые у него тут же отнимает Галина, в темноте уже и не совсем страшная.

— Ты или помогай, или не мешайся тут, — говорит она мне.

Я, естественно, сваливаю. К Ленке, она чем-то побрызгать обещала.

— Молодец что пришёл, что там ты с Артёмом сделал? — сказала соседка, затягивая меня к себе в комнату.

— Я? Ничего не сделал! Это он мне угрожал, говорил, чтобы я рядом с тобой не крутился, — говорю правду я.

— Пффф… Достал уже своей любовью! Я его даже не целовала ни разу! Ладно, показывай, что там ты приготовил. Носки, кроссовки, побрился плохо, вот тут ещё волосок остался, подожди. — Ленка выдернула волосок на шее, заставив меня вскрикнуть.

— Надеюсь, хоть плавки проверять не станешь? — шучу я.

— Точно! А я думаю, что я забыла? — Ленка оттягивает джинсы и смотрит на моё нижнее бельё.

— Всё нормально! — начинаю злиться я, а сидящая в комнате Синицкая, якобы читающая книгу, насмешливо фыркает, некстати для себя привлекая внимание соседки.

— Так, Толя, молодец, иди! А ты, Оля, сделала, что я просила? — обернулась она к разом притихшей подруге.

Страшный в своей активности она человек, всех знакомых уже передружила, потом рассорила и опять некоторых подружить успела.

Дискотека началась вяло, школьники ещё стеснялись, особенно парни, в центре круга танцевало лишь четыре девочки. Пить-то нельзя нам, а как сделать первый шаг? Подавая пример, иду в круг и начинаю зажигать,