— Спасибо, значит, невеста? И мать с отцом узнают обо всем последними? Мила?

— Мам, ну… если тебя это утешит я сама узнала несколько часов назад, так что вы первые после меня и детей.

— Ну, хорошо, что хоть не в день свадьбы ты сообщаешь…после детей, хм…

Мила говорила, что мама у неё орешек крепкий. Ну, что ж, моя будущая семья, придётся быть снисходительным.

Вообще, я сейчас в таком состоянии, что готов обнять и любить весь мир, что уж говорить про будущую тёщу? И тестя.

— Мам, мы только из Питера, что-то купили в «Азбуке»…

— Мы привезли пироги детям, папа еще запекал мясо с картошкой. Давай, стол что ли накроем?

Милана кивает, я вижу, что ей не просто, она устала, да и я, в общем. Но мы все равно собирались поговорить с детьми, так что на разговор настраивались.

— Мать, давай мы с тобой сами на стол, Рита, Никита помогут, а вы с дороги, это самое, умыться, переодеться. — отец Миланы решает вопрос мгновенно.

Она говорила, что он бывший военный? Мое мнение — бывших военных не бывает. Это навсегда. И как правило только в положительном ключе, особенно у тех, кто служил, что называется в поле, а не в штабе.

Милана утягивает меня в комнаты.

Спальня.

Морщусь, понимая, что тут она была с мужем. Оставаться на ночь я не планировал, да и её хотел забрать к себе на Патрики, вопрос, как быть с детьми? Квартира там не такая большая.

— Прости, я не ждала их.

— Всё в порядке.

Обнимаю. Глажу по спине. Похудела. Но выглядит шикарно, несмотря на немного усталый вид.

— Ты пойдешь в душ?

— Пойдём вместе, так быстрее.

— Арс…

— Обещаю просто помыть тебя. — усмехаясь смотрю в её глаза. Хочется, конечно, не просто помыть.

Я голоден. Во всех смыслах.

Я три месяца постился. И того, что у нас было в Питере мне совсем не хватило. Мало.

Мне теперь её мало.

Подозреваю — всегда будет мало.

И почему-то это очень сильно греет.

Счастье иметь такую женщину, к которой у тебя лютый голод и жажда, без которой ты не дышишь и не хочешь дышать.

Мы стоим под душем прижавшись друг к другу. Смываем с себя груз прошлого, который всё еще давит. Очищаемся.

Соединяемся, кожа к коже, волос к волосу.

Сплетаемся.

Просто рядом. Просто очень и очень близко. Одним дыханием на двоих.

— Мила…

— Арс… нас потеряют.

— Мы тут всего пару минут. Просто хочу сказать тебе спасибо.

— Спасибо? За что?

— За то, что ты знаешь калорийность рафа.

Смех у неё такой приятный, низкий, заставляющий всё моё существо сжаться в остром приступе желания.

— Спасибо за то, что ты.

И эту фразу ей объяснять не нужно. За то, что она — это она. Вот такая. Живая и настоящая.

С достоинствами и недостатками, которых я, влюбленный мужик, конечно, не вижу, наверное, они есть, ну и плевать. Они — это она! Без недостатков не оценить достоинств.

— Спасибо тебе за меня.

Это тоже важно.

Она открыла мне меня самого. Вернее, не так. Рядом с ней я стал самим собой. Таким, каким хотел бы быть.

Она позволяет мне быть таким.

Она помогает.

Господи, как же мне с ней хорошо!

Я всё-таки не могу. Не могу не раскрыть. Не взять. Не присвоить.

Сжимаю, приподнимая, наслаждаясь её протяжным надсадным стоном, насаживаю, сцепив зубы выдыхаю. Вот теперь точно — одно целое. Единое и неделимое.

Люблю. Люблю жадно, неистово, честно. Люблю до одури. До забытия.

Быстро двигаюсь, наслаждаясь шлепками, всхлипами, вздохами, стонами, аханьем, тем как она сжимает меня, выдаивая, забирая жадно своё удовольствие и перемешивая его с моим.

— Мы с тобой сумасшедшие. У нас полный дом народу.

— Всё хорошо, мы же быстро?

Если честно, то я понимаю, что нам обоим сейчас плевать на всё. Нам хорошо. Смеемся, размазывая и стирая следы нашей небольшой шалости, обмываю её душем, потом себя. Выходим, переговариваясь тихонько. Одеваемся.

— Мы не предохранялись.

— Я в курсе.

— Арс… у меня всё нормально с фертильностью.

— Я надеюсь.

— Север!

— Что? Ты хочешь сказать, что не готова рожать детей? Мне?

Она смотрит так… светится.

Обнимает, прижимаясь так нежно, и благодарно.

Готова она. Ко всему со мной готова. Только бы со мной. И мы оба это прекрасно понимаем. И я готов ко всему с ней.

Даже к ужину с её родителями и детьми.

Где я торжественно прошу руки их дочери и мамы.

Всё проходит отлично, я вижу, что Мила спокойна и довольна — это самое главное.

Да, она уходит пару раз отдельно с мамой, отдельно с папой. Да, её дочь спрашивает, переедем ли мы в Питер, а сын задаёт другой вопрос, интересуясь, может ли он остаться в Москве.

Возможно, нам будет непросто.

Но мы будем вместе и это самое главное.

Будем жить, любить, спорить, смеяться, радоваться, грустить, есть, молиться, любить.

А разводиться…

Отныне и навсегда в нашей жизни разводятся только мосты.

Эпилог

Что такое любовь?

Когда хочется арбуза с селёдкой, массаж отекающих ног, немного поплакать, надуться как мышь на крупу, вдыхать аромат кофе раф, за которым он поехал в час ночи просто потому, что тебе приспичило его понюхать.

Что такое любовь?

Когда ей нужно, чтобы ты просто был рядом и массировал спину, целовал, купил пломбир с карамелью и орехом пекан, занялся с ней сексом в середине дня, бросив работу, потому что она