Войдя в дом, я услышала, что Бен и Элоди сидят на кухне. Она что-то болтала во весь голос, а Бен время от времени вставлял «хм» или «ого!», когда она переводила дыхание.

Они оба посмотрели на меня, когда я вошла: Элоди, перепачканная кусочками вареного яйца, с широкой и довольной улыбкой, Бен — с настороженной. Я подошла к дочке, подняла ее на руки со стула и покрыла ее лицо поцелуями, наслаждаясь запахом ее шелковистых волос. Потом я подошла с нею к Бену и поцеловала его в щеку.

— Ты сегодня рано. Второй день подряд, — при этом он дотронулся до затылка, и я поняла, что он подумал о прошлом вечере.

Наши взгляды на секунду встретились, и я отвела глаза, подавив раздражение от его испуганного вида. Боже! Так кто угодно может решить, что я — какое-то чудовище.

— Да, я сейчас почему-то так скучаю по Элоди… Решила, что будет замечательно приехать домой вовремя, чтобы искупать и уложить спать.

Я села в кресло в кухне и обняла Элоди. Она сунула в рот палец и прижалась ко мне так нежно, что у меня сжалось сердце. Я почувствовала на секунду такой прилив любви к ней, что попыталась представить себе, каково бы было нам жить только вдвоем, если бы я отказалась от работы ради ухода за ней.

С деньгами проблем не было, так что это было вполне возможно. Но в то же время я подумала, какая это была бы скука, если бы моей единственной работой было постоянно развлекать ребенка, не имея возможности отвлечься с Лео. Нет, как бы мне этого ни хотелось, так не будет.

— Ну, как прошел день? — посмотрела я на Бена, который начал готовить ужин. — Тебя не было дома, когда я звонила.

Я несколько раз пыталась дозвониться, но по домашнему номеру никто не отвечал. Меня всегда раздражало, когда я звонила, а их не оказывалось дома, и мы прежде часто ссорились по этому поводу.

Я увидела, как плечи Бена напряглись.

— А… Нет, нас не было дома, извини. Мы были в парке. Потом в городе — нужно было кое-что прикупить.

— В парке было весело? — спросила я у Элоди, которая начала ерзать у меня на коленях.

Она энергично закивала:

— Лошадка!

Ах да. Вспомнила. В парке было множество отличных качелей, но ей всегда нравилась та скучная маленькая лошадка-качалка. Стоило ей сесть верхом, и оторвать ее было невозможно. Любые мысли о том, чтобы оставаться дома и ухаживать за девочкой, мгновенно испарились.

— Шарли! — добавила Элоди, глядя на меня, как будто я должна была знать, что она имеет в виду.

— Шарли? — ответила я без интереса. — Так зовут твою лошадку?

Элоди театрально нахмурилась и покачала головой.

— Нет! — скуксилась она. — Глупая мама.

Я бы не придала значения ее словам, если бы краем глаза не заметила, как Бен вскинул голову. Я с любопытством посмотрела на него. Он, казалось, затаил дыхание, а все его тело застыло.

— Тогда кто это? — спросила я у Элоди как можно более небрежным тоном.

Она сползла с моих коленей на пол и подошла к Бену, обвив руками его ногу и беззаботно прижавшись к нему. Он стоял как вкопанный.

— Папа дружит с Шарли.

Она слегка кивнула, довольная своей маленькой речью. Для своего возраста она отлично говорила. Произнеся первое слово всего в восемь месяцев, она с тех пор не умолкала.

Последовало долгое напряженное молчание.

Я ждала, что Бен поправит или уточнит слова Элоди, но он этого не сделал. Он просто стоял спиной ко мне и смотрел в кухонное окно. Я видела его отражение в сумерках — его лицо было мертвенно-бледным.

— Шарли часто здесь бывает? — спросила я наконец, стараясь сдержать гнев в голосе.

Я не могла поверить, что она была здесь, в моем доме. Что он скрывал это от меня.

Бен глубоко и шумно вдохнул, потом неохотно повернулся ко мне.

— Нет. Сегодня был первый раз. Я не знал, что она придет.

Хнычущий, умоляющий тон его голоса снова раздул во мне искорку гнева.

— Только не ври мне, Бен! Ты что, держишь меня за идиотку?!

Глаза Бена широко раскрылись, и он автоматически протянул руку, чтобы погладить Элоди, которая сердито смотрела на меня.

— Не кричи, мама! — приказала она, строго погрозив пальцем.

Я чуть помедлила. Элоди никогда прежде не видела наших ссор. Обычно я тщательно оберегала ее от этого, но перед глазами словно встала красная пелена, и я не смогла сдержаться.

— Заткнись! — рявкнула я. — Если я хочу кричать, я буду кричать! Идем, Элоди, искупаемся перед ужином, а потом мы с папой закончим разговор.

Я многозначительно посмотрела на него, потом взяла Элоди за руку и потащила к дверям.

— Папа меня купает! — захныкала она, поворачиваясь к Бену и пытаясь вырвать свою руку из моей.

— Нет! — я нагнулась и подхватила ее на руки, но она тут же принялась изворачиваться.

Я сжала ее покрепче, чтобы она перестала вертеться и мне было легче ее удержать.

— Ой! — вскрикнула она и расплакалась.

Я посмотрела на Бена — в его глазах стоял ужас.

— Я искупаю ее, — тихо сказал он, протягивая руки.

— Нет, — уперлась я. — Я специально приехала домой пораньше, чтобы ее искупать, и я это сделаю!

На грани истерики я выскочила вон с Элоди на руках. Мне удалось подняться с ней по лестнице в спальню, где я едва не швырнула ее на кровать.

— Ну, ладно, милая, — принялась я утешать ее, утирая пот со лба. — Прости, что мамочка накричала. Я просто очень-очень устала.

Я села на край кровати и принялась гладить ее по голове. Постепенно рыдания стихли, и девочка стала икать, опасливо поглядывая на меня и с удвоенной энергией сося палец.

— Все хорошо, радость моя. Давай отнесу тебя в ванну. Ты знаешь, как ее набирать? Потому что я забыла…

Лицо Элоди расплылось в улыбке, и она сонно закивала.

— Я умею, — нежно пролепетала она, забыв о слезах.

Когда она искупалась, я отнесла ее в ее комнату, надела пижаму и аккуратно уложила в кровать. Она посмотрела на меня такими невинно-влюбленными глазами, что я едва не расплакалась.

Я провела большим пальцем от ее переносицы до кончика носа, как делала это, когда она была совсем крошкой. Ее глаза тут же начали закрываться. Я улыбнулась про себя, радуясь, что моя уловка сработала.

— Я люблю тебя, — прошептала я и на цыпочках вышла из комнаты.

Прежде чем спуститься по лестнице,