— Значит, Дэн может научить тебя, а ты Яна?

— Да нет же! Зачем тут пятое колесо? Научит напрямую. А у меня и так все нормально. Расти, конечно, есть куда, но меня вполне устраивает нынешний уровень. Вот раньше было намного хуже. Так что за Яна не переживай. В какие бы руки он не попал — они будут хорошие.

— А ты… — как-то аккуратно начала Лана, — уже попадала в руки… то есть на обучение к Дэну?

Миле показалось, что подруга смутилась.

— Нет, меня не Дэн учил. Да и я больше по книжкам, — Мила отмахнулась, собираясь сменить тему, как вдруг они обе услышали звук открывающейся входной двери.

— Это, наверное, Ян, — оживилась Лана. — Прячь торт! — демонстративно громко сказала она.

— Торт, говоришь? — послышался знакомый голос. — Прячь, говоришь? А если найду?

В кухне появился Ян с полным пакетом продуктов, который тут же передал Лане.

— Разбирай! Добытчик убил мамонта и принес в пещеру! Хорошо, что из сладкого взял только одну шоколадку. А то вытаскивай вас потом из сахарной комы.

— Только одну? — возмутилась Лана.

— Ага. И даже ее — себе, — ответил Ян и схлопотал фальшивую затрещину от сестры.

— А мы на презентацию книги Дерека идем, — похвасталась Мила и тут же подумала, что Яну, наверное, тоже было бы интересно там побывать. — Но у меня только два…

Ее перебил телефонный звонок.

Лана вытащила смартфон, глянула на экранчик и, похлопав брата по плечу, произнесла:

— Шоколадка моя. Если не найду ее, когда вернусь — тебе хана.

Когда они остались вдвоем, Мила не решалась продолжать диалог. Слишком странный был день, слишком сумбурный и путанный на эмоции. Но неловкого молчания не случилось, положение спас Ян. Он сел на соседний стул и, лишь на секунду замешкавшись, произнес:

— Слушай, я хотел спросить тебя про картины. Вернее про иллюстрации. Если бы кто-то захотел заказать у тебя обложку, чтоб ты сказала?

— Я бы сказала, что я этим не занимаюсь. Картины — это одно, а обложка… Там свои законы и фишки, с которыми я не знакома. Но! — она широко улыбнулась. — Если б я читала книгу, к которой нужна обложка, и она мне понравилась, думаю, могла бы взяться за такую работу.

— Отлично! — Ян сразу повеселел. — А что бы ты сказала насчет цены? Насколько дорого она обойдется писателю, которому пока не светят заоблачные гонорары?

Мила пожала плечами.

— Думаю, мы бы с ним что-нибудь придумали.

— Даже если этот писатель недавно серьезно накосячил? Настолько, что… — он вздохнул, — слегка придушил знаменитую художницу.

— Он уже извинился. К тому же, обложка может оказаться такой, что ему повторно захочется ее придушить.

— Не, это он вряд ли. Только если…

Мила почти услышала вырывающееся у него «только если сама не попросит», но Ян быстро добавил:

— Только если что-то потребуется, — он прокашлялся, — пусть сразу же говорит. И тогда, думаю, результат устроит обоих.

Лицо его осталось каменным, и Мила не знала, что думать. Они все как будто сговорились сегодня. Или это она сама не своя. То ей мерещится какой-то подтекст в словах Ланы с этими ее «хорошими руками», то пошлые шутки в словах Яна, которые от другого парня она однозначно расценили бы как заигрывание. Радовало одно — вслух он ничего такого не произнес, а значит — все в ее голове.

К счастью, от этих размышлений спасла вошедшая в кухню Лана. Окинула взглядом не разобранный пакет, она выхватила шоколадку и спрятала в одном из ящиков, затем обернулась к Миле и спросила:

— Он еще не покушался на святое? — кивнула на торт.

Мила помотала головой. Ее всегда забавляло братско-сестринское общение Яна и Ланы. Все эти шуточки и подколки. И забота друг о друге. У Милы никогда не было никого, с кем ей было бы так же легко. Только с Ланой иногда она чувствовала себя частью маленькой сплоченной стайки. И пусть на деле ей никогда по-настоящему не влиться — родной сестрой для Ланы она никогда не станет — было приятно осознавать, что ее принимают.

— Зато, — гордо произнес Ян, — я покусился на творчество твоей подруги. Угадай-ка, кому она нарисует обложку?

— Мила! Ты что, добровольно согласилась, чтоб он привязал тебя к батарее? Бедная, бедная девочка… У этих писателей у всех одно на уме — лишь бы обложку крутую заполучить, да еще и на халяву.

— Не нахаляву! — запротестовала Мила. — У нас… у нас сделка! Еще пока не понятно какая, но сделка.

— Наивный чукотский ребенок… — Лана закатила глаза. — Зато Лиза бы сейчас обрадовалась, что ты не тратишь деньги на свое «глупое хобби».

— Вот уж сомневаюсь, что она бы обрадовалась. Ей вообще все, что связано с писательством — поперек горла. Я же должен был свободное время уделять только ей, а не в куклы свои выдуманные играть.

— Куклы… — усмехнулась Мила, — слышал бы ты, что мне мой последний парень заявил! — Мила посмотрела на Лану и уточнила: — Геймер тот, я тебе фотку показывала. По его мнению, я даже не в куклы играю, а эмоции по холсту размазываю. Нет, я конечно размазываю! Но это ж не моя проблема, что голый холст вызывает у меня больше эмоций, чем… — она осеклась.

— Чем голый парень? — насмешливо уточнил Ян.

Лана на мгновение задумалась, как будто сводя два и два в уме, а потом ответила вместо Милы:

— Ну да! Это ж, смотря какой парень. Есть такие, что уж лучше с кистью в зубах, чем с ним под одеялом, — и тут же добавила. — Нет, бывший твой, конечно, ничего был. Внешне. Но сволота та еще… Брр, — Лана передернула плечами.

Мила укоризненно посмотрела на подругу, но спорить не стала. Стало как-то неловко, но в то же время очень приятно. Как будто они перескочили какую-то невидимую грань — заговорили об очень личном, об интимном. Не вдвоем с Ланой, как обычно, а втроем. И от этого она опять почувствовала себя частичкой их стайки. Пусть на один вечер, пусть на один час или на одно короткое мгновение — но это было чудесно. Было душевно и тепло.

Это было — как дома.