Если до этого Ян слушал внимательно и запоминал, то огнетушитель сбил его с толку. Мигель сейчас серьезно? Или это мелкая месть за попытки Яна пошутить ранее? И ведь в лоб не спросишь, потому что так можно притвориться, что последнего Мигель просто не говорил. Но Мигель еще и уточнил:

— Я серьезно. А то, судя по лицу, задымишься от усердия. Силу, кстати, якорь и будет контролировать, не давая неосознанно ее активировать. Поэтому руну надо чертить и активировать обязательно. Снять ее просто: как закончишь медитировать, добавляешь в нее новое плетение.

Мигель показал, что именно добавить, и внимательно посмотрел на Яна, ожидая реакции. Пришлось повторить по очереди обе руны и после молча дожидаться оценки Мигеля. Тот с минуту молчал, потом шумно выдохнул.

— Сеня прав — воистину избранный. Мы с Дэном это плетение наперегонки в детстве плести учились, и то я на пару дней позже освоил.

— Я не знаю, почему у меня получается. Честно. Иногда кажется, что где-то уже видел все, чему меня пытаются научить сейчас. Но может, это всего лишь ложные воспоминания. Кстати, почему ты так часто вспоминаешь Сеню?

— Я был его куратором, — Мигель на мгновение задумался, вспоминая что-то свое, затем поднялся и поднял Яну руку. — На сегодня все. Прежде чем медитировать, выспись и организуй спокойное место, где тебя никто не потревожит. И еще: обидишь Милу — я не посмотрю на твою избранность и… Ну, ты понял.

— Понял, — согласился Ян. — Я не собираюсь ее обижать.

Немного помолчав, словно давая только что сказанному оформиться и застыть, они направились к выходу из зала.

Библиотека у Макса и впрямь оказалась шикарной. Множество высоких стеллажей с книгами, выстроенных вроде лабиринта, где в каждом закутке ждало кресло с оригинальной лампой или стол, зачастую с ноутбуком. И того, и другого Ян успел насчитать по три штуки и восхититься дизайном ламп и разделением книг не только по жанрам, но и по языкам, на которых те были написаны. Возле полупустого стеллажа Мигель специально остановился и, постучав по корешку одного из томов, сказал:

— Смотри, какой ты популярный автор — тебя сам Макс соизволит читать. А он, между прочим, тот еще привереда в плане литературы, — и протянул книгу Яну.

Это был «След солнца» с дешевой фотошопной обложкой, которая была куплена по принципу: в Ридеро обложка нужна оригинальная, а хорошие художники стоят дороже, чем Ян мог себе позволить на тот момент.

«Интересно, если попросить Милу нарисовать по дружбе новые обложки к моим нетленкам, она обидится или выставит прайс?» — подумал Ян, листая томик, полный карандашных пометок на незнакомом языке, а вслух спросил:

— Если я ему автограф оставлю, как долго после этого проживу?

— Чтобы на ней ставить автограф, — ответил голос, так похожий на голос отца, — ее надо прогнать через редактора и корректора. И, конечно же, сменить обложку.

Макс Нилан в черной эбеновой маске, изображающей демона, не глядя на Яна с Мигелем, что-то показывал Миле на ноутбуке. Судя по сосредоточенному лицу Милы — что-то серьезное.

— А еще переписать, возможно, с нуля, — усмехнулся Ян, успевший получить на «След солнца» столько разной критики, что перестал на нее реагировать совсем.

— А вот это лишнее, — ответил Макс и, выпрямившись, протянул им руку для рукопожатия. — Как тренировка?

Ян, ответив на рукопожатие, пожал плечами, решив, что пусть отчитывается Мигель. Но тот скопировал жест Яна.

— Проблемы с концентрацией воли? — уточнил Макс, умудрившись все понять без слов.

Парни синхронно кивнули, Мила рассмеялась.

— Ясно, — судя по голосу, Макс тоже улыбался. — Мигель, тебе придется временно заменить Дэна.

— Еще и с его подопечной нянчиться? — нахмурился тот.

— Со мной, — Мила закрыла крышку ноутбука и поднялась. — Дэн занят, а мне надо сдать отчеты в Башне, где, после вечеринки у Густафа, в одиночку появляться мне не разрешают. А с такой защитой, как ты, даже сэр Август Грем не страшен.

— Хорошо, — сразу согласился Мигель, заметно повеселев.

Зато Ян вдруг почувствовал себя брошенным. Если Мила будет с Мигелем в Башне, то что с тренировками?

— Ну, а с тобой позанимаюсь пока я, — «обрадовал» его Макс. — Первое занятие проведем завтра, в это же время. А пока вот, бонусом. — Он начертил в воздухе похожую на чересчур украшенную завитушками букву «Б» и пояснил: — Это руна телепортации с привязкой к месту, где уже был. Попробуй представить свою комнату в деталях, а потом активируй ее. Если получится, завтра сюда телепортируешься точно так же. Понял?

Ян кивнул и выполнил требуемое. Пространство вокруг подалось рябью, сменившись на привычную обстановку комнаты, где на полу ждала так и не разобранная сумка с вещами.

— Да я просто мастер незавершенных дел, — Ян вздохнул. — Надо было с ними попрощаться, прежде чем чертить руну! Дурак бескультурный.

Но это на самом деле мало его волновало. Больше всего до зуда в мозгу ему хотелось посмотреть, что скрывается под маской Макса. Ведь не может же быть на самом деле, что…

— Прекрати, — тихо, но требовательно сказал себе Ян. — Мертвые остаются мертвыми. Тем более Лана видела, как отца убили. Точно! Лана! — и позвал уже громче: — Лана?

Сестра отозвалась не сразу, что не удивительно. Она сидела на полу у себя в комнате. Уши закрывали массивные блютус-наушники, в которых гремела музыка. В руках у нее лежал семейный фотоальбом — мама, по старой привычке, иногда все еще распечатывала фотографии. Увидев Яна, Лана сняла наушники и спросила:

— Почему у нас совсем не сталось старых фото? Где мы все вместе?

— Из-за меня, — Ян прошел и, сев с ней рядом, обнял за плечи. — Мне тогда хотелось вычеркнуть само его существование из своей жизни… Зачем ты ездила на кладбище?

Сестра долго молчала, борясь со слезами, а потом прошептала:

— Я вспомнила, как его убили… И каким он был, до того, как начал пить. В детстве я по нему скучала. По трезвому папе.

Наступила очередь Яна молчать. Он на пять лет старше Ланы и помнил гораздо больше, особенно о «хорошем» папе, каким тот, действительно, был. Сейчас, спустя годы, у Яна хватило смелости признаться себе в этом, отпустив обиду и злость, которые столько лет испытывал к отцу. Помогли ли в этом новые знания о другой жизни Виктора Смирнова, оказавшегося талантливым магом и заговорщиком, посмевшим вложить в свою дочь опасный дар? И Ян до конца так и не понял, как он относится ко всему этому. В жизни каждого ребенка есть два главных страха: стать похожим на своих родителей и, наоборот, не стать. Яну достались оба этих страха, и он до сих пор не знал, как с ними бороться.

— Я тоже, — покрепче прижав Лану к себе, признался он. — Я тоже.