– Километрах в сорока, как мне сообщили.

– Странно, – произнес Бондарев. – Для того чтобы дойти до границы, «GPS» ни к чему, достаточно компаса. Мимо границы не промахнешься.

Помощник закивал, но, судя по выражению лица, он был явно не согласен с предположением Бондарева и не верил, что могут быть у бандитов еще какие-нибудь цели, кроме получения большой суммы денег.

– Может быть, может быть… – пробормотал он, натягивая капюшон.

Клим взглянул на часы.

– Взлетаем. Если что, я выйду на связь.

– Да-да, держите, Клим Владимирович, нас в курсе. И не забывайте, президент просил вас не рисковать, только обнаружить беглецов, передать координаты и вести их до прибытия поддержки.

Бондарев кивнул. Помощник покинул самолет.

Овсянников вошел в грузовой отсек, расстегнул бушлат и сел.

Появился пилот:

– Вас только двое?

– Да, – сказал Юрий Александрович, – давай, скажи командиру, пусть запускает моторы.

Пилот закрыл дверь, вошел в кабину, и тотчас же загудели моторы. Тяжелый транспортный самолет завибрировал, а уже через пару минут, когда двигатели разогрелись, медленно покатил по взлетной полосе.

– С богом! – прошептал подполковник запаса, нервно покусывая седую щеточку усов.

Самолет тяжело разбежался. Клим смотрел в иллюминатор. Почти неслышно транспортник оторвался от взлетной полосы и медленно стал набирать высоту.

– Ну, вот, летим, – сказал Бондарев. – Вы меня извините, Юрий Александрович, я немного посплю. А то как-то в последние дни совсем не высыпался.

Клим поднял ворот бушлата, прислонился головой к обшивке и сразу же уснул. Он давно приучил себя спать в любых условиях. Иногда ему казалось, что, если надо, он сможет спать стоя.

Овсянников с завистью взглянул на мужчину, который сидел напротив и спал. Он хоть и обладал крепкой нервной системой, вот так, в самый ответственный момент уснуть бы не смог.

Легкого прикосновения к плечу хватило, чтобы Клим проснулся.

– Клим Владимирович, через четверть часа будем над точкой.

Бондарев поднялся со своего места, несколько раз потянулся. Надо так надо – выражала вся его фигура.

– А за бортом что? – спросил он громко.

Двигатели работали натужно, самолет дрожал, в грузовом отсеке стоял такой шум, что расслышать что-либо было проблематично.

– Мы сейчас вот здесь. А вот наш курс, – штурман карандашом показал на пунктирную линию. – Сбрасывать будем в этой точке. Сейчас мы на высоте четыре тысячи метров. – Бондарев понимающе кивал. – Через пять минут начнем снижаться, так что готовьтесь! – кричал во весь голос штурман.

Подполковник Овсянников смотрел на карту.

– Погода как? – почти в упор, приблизив губы к уху летчика, спросил Бондарев.

– Метет, низкая облачность, порывистый ветер.

Овсянников тоже напряг слух, чтобы разобрать слова. Когда он услышал о порывистом ветре, то даже поморщился и судорожно дернул плечом, в сердцах проронив:

– Проклятый Север!

Бондарев понял по губам, что сказал Юрий Александрович.

– Ничего, – крикнул он, – бывало и хуже.

Штурман еще о чем-то говорил подполковнику, тот кивал в ответ. Бондарев подошел к пневмовездеходу, открыл дверцу. Заглянул внутрь.

«Как гроб на колесах со стеклянным окошком для осмотра покойного родственниками».

Затем проверил, как накачаны камеры. Знал, что давление должно быть минимальным, но они показались ему слишком мягкими.

Бондарев подозвал к себе подполковника Овсянникова.

– Такие и должны быть колеса? – ткнув кулаком в камеру, крикнул он.

– Да, все в норме.

– Я полез в вездеход.

– Пристегнитесь, Клим Владимирович.

– Не забуду. Я рисковый, но не сумасшедший.

Они пожали друг другу руки.

Бондарев пристегнулся. Он чувствовал, как самолет движется по наклонной, постепенно снижаясь.

* * *

Белоснежные пневмовездеходы «омеговцев» стояли на льду реки. Связанные заложники, абсолютно ничего не понимающие, сидели на подножке. Радист вел прослушку всех радиочастот, остальные собрались на открытом воздухе, чтобы обсудить план дальнейших действий.

Пока все происходило спонтанно, даже заложников взяли импровизированно, перехватив по рации разговоры охраны олигарха. Никто из бойцов взбунтовавшейся группы «Омега» не представлял, куда они двинутся дальше. Их действия оказались порывом, спонтанной реакцией на сложившиеся не в их пользу обстоятельства. До этого момента они просто уходили. Но отступающий рано или поздно проиграет, если не навяжет противнику своей игры.

Пути назад уже не было, и это понимал каждый.

Приказ, как пояснил полковник, царствие ему небесное и земля пухом, был спущен с самого верха. Значит, и доказывать придется тем, кто сидит в Кремле, в этом мнении все бойцы были едины, так же как и в том, что Родине при этом правительстве они больше не нужны.

Фомичев был мрачен. Он держал руки за спиной, стоял, широко расставив ноги, на ледяной ветер не обращал внимания.

Алексеенко встал рядом с майором:

– А что, если рвануть за кордон? Но не в Финляндию, а туда, где наши знания и умения оценят по заслугам?

– Что, Родине вредить станем?

– Родина, которая предает, достойна того, чтобы и ее предали.

Майор покачал головой:

– Тогда надо самолет захватывать и лететь на Восток. Там бы нас приняли. Только я туда не хочу.

– Я считаю, мужики, что Валера прав, – сказал Илья. – Что нам здесь делать? Нас здесь перебьют, мы ведь убегаем, а не преследуем. Они сейчас всех поднимут на ноги – и погранцов, и авиацию, и войска, и спецназ.

– Принять нас примут, – сказал Фомичев и скрежетнул зубами. – Это не проблема. Только вот в чем дело, русских убивать придется.

– А хоть бы и своих! – сжав кулаки, выкрикнул Алексеенко. – Какие они мне свои?

– Ты не горячись, побереги горло, не ори на ветру, а то связки простудишь.

Майор достал пачку сигарет и предложил всем закурить. Его газовая зажигалка с дарственной надписью переходила из рук в руки. По старой спецназовской привычке никто не только третьим, но даже вторым от зажигалки не прикуривал.

В это время радист щелкал ручкой настройки мощной рации, переходя с частоты на частоту. Он слышал разговоры нефтяников на буровой, вертолетчиков на базе, которые запрашивали метеосводку.

Майор бросил под ноги окурок, растоптал его.

– Слушайте меня. Для начала рванем в Финляндию, получим деньги.

– Где? – спросил Алексеенко.

– За свою жизнь Пупкович отвалит столько, что можно будет собственный самолет купить и летать куда душе угодно, справедливость восстанавливать.

Олигарх услышал свою фамилию и то, что говорил майор.

– Господа, господа, вы абсолютно правы. С вами поступили несправедливо, подло, и я совершенно не в обиде, что вы меня захватили. Я бы на вашем месте поступил точно так же и готов профинансировать все ваши дальнейшие действия. Если желаете, то вы можете стать моей охраной за пределами России.

– Заткнись! – крикнул Фомичев.

– Я серьезно, я как лучше для всех хочу. У меня есть каналы, я помогу вам перебраться через