Алекс не знал, что думать. Был ли он прав, продолжая эту безумную затею, или виноват, проявив слабость? Он был бы рад считать, что выполнил последние желания умирающей женщины, но действительно ли это было так? Возможно, следовало проявить твердость. Отказаться везти ее. Насильно водворить в дом престарелых, как раз к началу «Вопросов для чемпионов». А потом сесть одному в «Твинго» и забыть про нее.

Никогда. Никогда он не сможет ее забыть. Отношения, которые завязались между ним и Максин, были самым важным событием, которое он пережил в своей жизни. Они перебили даже его депрессию. Они вернули ему желание жить.

Конечно, жизнь ему подарила мать, но именно благодаря Максин у него появились силы идти дальше. Она показала ему, что существует люди, которые могут его любить и уважать. Она подарила ему свое полное доверие. Внушила мысль, что в будущем все будет не так плохо.

Но разве его будущее мыслимо без Максин? Теперь он чувствовал себя более сильным, и однако знал, что без нее, без ее поддержки его оптимизма хватит ненадолго.

Ему несказанно повезло встретиться с такой необыкновенной женщиной, как она, и он не был готов ее тут же лишиться. Что теперь делать? Молиться какому-нибудь богу о ее чудесном выздоровлении? Что же он должен сделать? Ему была невыносима своя беспомощность, она жгла его, от нее хотелось завыть. Сознание, что судьба близкого ему человека от него не зависит, было пыткой. Молча смириться с этим становилось все труднее. Как он может поставить крест на их дружбе?

Его рука машинально опустилась в карман и вынула оттуда «Нокию». Он с облегчением подумал, что старая дама была как ее телефон – прочной и надежной независимо от моды и времени. Пальцы Алекса, словно по собственному желанию, нажимали на кнопки, пока не нашлось то, что он подсознательно искал. Селфи, сделанные на прогулке по ярмарке. В глазах Максин тогда было столько энергии! Разве можно представить, что она лежит на больничной койке с закрытыми глазами?

Множество морщин на ее лице отмечали разнообразные периоды ее жизни, они походили на тропинки, приведшие ее к нему. Они вовсе не были стигматами или рубцами, оставленными трудностями, которые ей пришлось пережить. Это были ее трофеи. Максин пришлось столкнуться с тяжелой жизнью, и она вышла победителем. Ему так хотелось, чтобы она одержала победу и в этой схватке.

Алекс был удивлен, увидев на фото, как он расцвел рядом с ней. Этот молодой человек, улыбавшийся до ушей и строивший забавные рожи, был ему незнаком. Зеркало никогда не дарило ему подобного отражения, это Максин сделала его красивым. Ведь она видела в нем лучшие его стороны, и постепенно они проявились и в его внешности. Она материализовала то, что прежде было лишь вероятным.

Он почувствовал себя эгоистом. Кто он такой, чтобы требовать от нее снова бороться? Она всю жизнь сражалась, но сейчас потерпела поражение. Если ей суждено угаснуть сегодня, пусть это случится. Если ее тело больше не может ее защищать, пусть сдастся. Если мозг изнемогает, пусть прекращает работать. Занавес опускается. Конец спектакля.

Она говорила ему, что мы сделаны из звездной пыли. Жизнь зародилась после взрыва светил, остатки которых наполнили Землю. Превратиться ли Максин в звезду? В звезду, которая, умерев, вернется на Землю, чтобы дать начало новой жизни? Нет, она не умрет совсем, она возродится. Частица ее прилетит обратно на нашу планету. И она станет бессмертной. Как бы ему хотелось в это верить!

Когда врач спросил его, какие лекарства принимает Максин, он не знал, что ответить. Тогда доктор предложил ему посмотреть, что у нее в сумке. Алекс поначалу не решался. Некрасиво копаться в чужих вещах, особенно если их хозяева лежат в больнице.

И потом, рыться в сумке Максин – это поступать так, как будто она уже умерла. Как будто он, Алекс, падальщик или кладбищенский вор. Он знал, что сумка единственное, что у нее оставалось, и что в ней она хранила все самое для себя драгоценное. Но он вынужден был преодолеть свою щепетильность, поскольку требовалось узнать, чем она лечилась.

Алекс осторожно запустил руку в огромный вещмешок. Нащупал пистолет-зажигалку, toortsog, мигалку. С каждой вещью было связано какое-то воспоминание, это и трогало его, и причиняло боль. Это и называется меланхолия – теплое воспоминание, от которого становится грустно на душе. Поединок между счастьем от того, что тебе выпало прекрасное мгновение, и грустью из-за того, что оно прошло. Больнее всего было понимать, что они уже никогда больше не смогут пережить вместе подобный опыт. Эта непреложная истина ужасала. Как выяснялось, неуверенность была не всегда плоха.

Он продолжал исследовать сумку, как вдруг его рука нащупала бумажник. Он достал его с таким трепетом, как будто это была священная реликвия. Ему казалось, что он вторгается в святая святых больной. Интересно, испытывал ли то же самое Говард Картер[59], когда первым проник в гробницу Тутанхамона?

Алекс нехотя отогнул клапан бумажника, чтобы посмотреть, нет ли внутри каких-то медицинских инструкций. Зная Максин, он был почти готов увидеть там какие-нибудь указания следующего содержания: «Если вы найдете этот бумажник, позвоните мне. Если вы найдете этот бумажник на мне после моего приступа, прикончите меня». Но никаких записок там не было, одни визитки – ресторанов, такси, слесарей, спортзалов, банкиров, трубочистов… Она говорила правду, утверждая, что их коллекционирует. Две были особенные. Клиника в Брюсселе и дом престарелых. Должен ли он туда позвонить? Должен ли сообщить в полицию?

Алекс наврал врачу, что он внук Максин. Иначе ему бы не разрешили остаться с ней. Нужно ли ему предупредить в брюссельской клинике, что Максин не сможет оплатить свой визит? Надо ли звонить в дом престарелых, чтобы сказать, где Максин? Должен ли он позвонить Марти и рассказать, в каком она состоянии?

Она никогда не попадал в подобную ситуацию. Что делать, он не знал, а единственный человек, который мог бы ему помочь, лежал в больничной палате.

Он тысячу раз предпочел бы, чтобы вместо нее оказался он. Если бы мог поменяться местами с Максин, то не задумываясь сделал бы это. Он не ценил свою жизнь, тяготился ею, тогда как она всегда находила в ней вкус и дорожила каждым мгновением. Так что он спокойно бы ее отдал, чтобы спасти Максин. К сожалению, мир устроен не так просто. И не справедливо.

Его