Шрифт:
Закладка:
— Какой ещё Эйк? — на всякий случай Герти.
— Эйк-Ночной-Жнец, конечно, какой же ещё… Его ещё кличут Эйк-Кожанные-Перчатки и Эйк-Защитник-Проституток.
Герти невольно фыркнул.
— Какие нелепые прозвища!
— Надеюсь, мистра, вы никогда не встретитесь с ним на улице, чтоб сказать ему это, — нахмурившись, заметил Муан, — Газеты пишут, что Эйка не существует, да только в Скрэпси больше верят тому, что видят, а не тому, что читают. И тому, что поутру находят в закоулках. Говорят, у парня на счету уже пятнадцать душ. А ещё говорят, что его невозможно увидеть. Видит его только тот, на кого он сам положил взгляд, и лишь один миг. Вот так вот, мистра.
— Ещё один психопат-убийца? — пробормотал Герти, ощущая некоторую неуютность, которая сама собой образовалась меж внутренних органов, — Не много ли их в последнее время собирается в Новом Бангоре? Быть может, здесь какая-то международная конференция работников ножа и удавки?.. Сперва Бангорская Гиена, теперь ещё этот…
— О нет, мистра, — Муан закатил глаза, — Эйка-Защитника-Проституток с Гиеной не равняйте. Он невиновных не трогает, таков уж у него принцип.
— А кого трогает? — на всякий случай уточнил Герти.
— Тех, кто груб с… уличными дамами. Есть, знаете, такие джентльмены, что и рады поглумиться над Молли[76], коль уж денег им заплатили. Кто синяк поставит на память, кто гадость какую-то в койке выкинет на нетрадиционный манер… А бывают и такие, что любят ножичком девушку пощекотать. Вот с такими Эйк и сходится. Выслеживает на тёмной улице, потом бесшумно подкрадывается и… Мутунга[77].
Муан так красноречиво и легко провёл пальцем по кадыку, что Герти поёжился. Жест ему не понравился, да и слово прозвучало зловеще.
— Перерезает им глотку?
— Не сразу, мистра из шестнадцатого. Чаще всего, на части разбирает прямо на улице. Нож у него острый, да и навыки как у какого-нибудь хирурга. Иной раз так над человеком поработает, что наутро в подворотне целую груду свёртков находят, и каждый бечёвкой перевязан — ну прямо как у мясника в лавке…
— Так может, это и есть тот самый таинственный Уинтерблоссом? — напряжённо спросил Герти.
Но Муан убеждённо замотал головой.
— Никак не может быть, мистра. Эйк работает по своей части и только в Скрэпси. Да и визитных карточек не оставляет. Его и так хорошо знают.
Герти вздохнул.
«А жаль. Красивая бы вышла теория. Эйк-Защитник-Проституток обнаруживает в подворотне бумажник некоего Гилберта Уинтерблоссома, уже лишённый денег, зато с запасом визитных карточек, и решает обновить стиль работы, оставляя на месте каждого убийства особый знак…»
— Наверняка, никакого Эйка не существует, — вяло заметил он, — Уличные слухи и пьяные домыслы, как обычно. Не удивлюсь, если истории о нём сами проститутки и рассказывают. Чтоб клиенты не обижали.
Его скепсис ничуть не поколебал уверенности Муана. Впрочем, с учётом его габаритов и массы, поколебать его могла бы разве что трёхфунтовая пушка.
— Слух или нет, да только за последний год проституток почти не трогают. Раньше-то бывало всякое… И руки-ноги ломали, и носы, и деньги отнимали… А сейчас даже пальцем тронуть боятся. Весь Скрэпси знает, что Эйк-Защитник-Проституток после заката выходит на улицы. И горе тому, с кем его дорожка пересечётся! Молли его едва ли не своим святым покровителем считают.
Герти покровительственно усмехнулся этому дикарскому суеверию.
— Домыслы и фантазии, только и всего. Современная мифология. Будь ты образован, Муан, ты бы хорошо это понимал. С каждым днём наука всё дальше переносит черту неизвестности, ту границу мира, который прежде казался нам таинственным и пугающим, мир, который мы сами населили вымышленными существами и чудовищами. Но человеческая психика особого свойства. Чем меньше остаётся места для этого вымышленного мира, тем отчаяннее мы пытаемся заселить его последние тёмные уголки. Видимо, несмотря на весь современный прогресс, внутри мы всё ещё сущие дикари, непривычные к свету и одиночеству.
Но Муан, определённо чуждый философии, перебил его:
— В Скрэпси много тёмных уголков, мистра, в иные и заглядывать не хочется, это верно. Бывает, конечно, что и люди сочиняют. Мало ли что кому привидится. Вот взять хотя бы Паточную Леди, в неё только детвора и верит. Но вот Эйк…
— Что это за Паточная Леди?
— Страшилка для детей, — махнул огромной рукой Муан, — Говорят, ночью по улицам ходит леди, элегантная, вся в чёрном, на лице вуаль. И молча внимательно на всех смотрит. До взрослых ей дела нет, но вот если видит ночью на улице ребёнка, то всё… Паточная Леди протягивает ему руку без перчатки, и глаза у неё светятся таким светом, что ребёнок не может противиться. Кладёт свою руку в её ладонь, и ладонь мгновенно делается липкой, как патока. Если кто-то её ладони коснулся, то уже вовек не оторвётся. Как муха к липучке. Паточная Леди уходит, и ребёнок вместе с ней. Больше его никто никогда не увидит.
— Занятная история.
— Наверняка родители придумали, чтоб детей вечером домой загонять, — проворчал Муан, — Вот в Паточную Леди я только в детстве и верил. А Эйк…
— Сейчас мне до него дела нет. Ни до него, ни до Паточной Леди. Мне нужен Стиверс.
— Тогда сделаем так, мистра… — Муан вздохнул, — Меня в Скрэпси худо-бедно знают, лицо-то у меня примелькавшееся. Схожу на разведку. Поспрашиваю у старых приятелей, закину, так сказать, сети. Вдруг где-то вашего Стиверса и видали. Ну а как узнаем, где он, будем думать, как вам беседу устроить.
— Аэ, — согласился Герти, которому подобный план показался весьма удачным, — Так и поступим.
* * *Спустя неделю Герти пришлось признать, что план не был так хорош, как ему сперва казалось.
Каждый день Муан отправлялся в Скрэпси и проводил там по многу часов, иногда возвращаясь лишь под утро, в обрамлении грязно-розовых рассветных лучей. Каждый раз Герти требовал подробный отчёт и бывший головорез, с трудом устроившись на чересчур хлипком для его тела стуле, вспоминал детали своих похождений вплоть до мельчайших подробностей. Причём подробности эти редко радовали его нанимателя.
За неделю он посетил несколько десятков пабов, подпольных карточных залов и публичных домов, но всё это без ощутимого результата. Ему удалось напасть на след Стиверса, но след этот оставался холодным и призрачным. Стиверс не был крупной фигурой в Скрэпси, однако кое-где его имя было на слуху. Известность он заслужил не столько благодаря жестокости, сколько благодаря дерзости. Мало кто из грабителей осмеливался промышлять в других районах, под самым носом у полиции. Стиверс делал это, откровенно забавляясь. То ли бросал
