Марк оглянулся, опустил свои черные ресницы, посмотрел на мои губы и сказал:

— Я тоже. Всегда любил тебя, Лиззи.

Он снова потянул, и я сделала шаг. А потом снова остановилась. Мое сердце так сильно стучало, я не могла идти.

— А я думала, ты меня всегда ненавидел…

Марк не ответил.

— Так что-же случилось? — я вырвала руку и положила ладошки на лицо. Мне хотелось плакать, я словно почувствовала себя маленькой девочкой, которую сильно ранили. За это время я так устала быть сильной. Кажется, я не плакала с тех пор, как прощалась с Женькой, когда уезжала. Внутри меня затрепыхало отчаянное сердечко.

— Просто ты хотела того, чего я тебе не мог дать. Сначала я думал, что ты не такая, но ты именно такая.

Марк начал убирать мои ладошки от лица, а я держала крепко. Я не хотела открываться ему, я очень боялась. Но я решила — не сегодня.

Не нужно бояться.

Сегодня я буду смелой.

— Какая?

— Пойдем, — прошептал Марк.

— Какая? Марк? — я убрала руки и посмотрела в его глаза. Огромные, и сейчас не менее темные, чем пространство вокруг. Это озеро, лазурное озеро, оно все темнее и темнее. Это отражение тех самых грозовых тучек. что покрыли чернильное небо.

Марк не ответил, он просто сказал:

— Когда ты… упала под лед… я чуть не сдох… — и он улыбнулся, такой странной безумной улыбкой, какую я никогда у него не видела. — До сих пор подыхаю. Мне этот момент снится каждую ночь. И каждую ночь я умираю. Снова и снова. Если бы тебя не стало, то и меня бы тоже не стало, Лиззи.

— Ты сказал… — я всхлипнула, — что все перегорело… — и снова всхлипнула, — а потом… я упала…

Всхлип. Всхлип. Всхлип.

— … я упала…

Марк пристально смотрел на меня. А я не могла смотреть на него. Я плакала.

— Почему ты плачешь? — надломленным голосом прошептал.

— Потому что мне больно.

— Ты сильно испугалась, я знаю. Это было страшно. Очень страшно.

— Страшнее было, когда ты сказал, что у тебя все перегорело.

Марк продолжал на меня смотреть. Его глаза были черными, и я не могла понять, что в них.

Стена. Глухая черная стена.

И тишина.

— Не перегорело, — прошептал. — Никогда.

И я пошла за Марком, когда он опять потянул мою руку. Спустилась с пристани на пляж.

— Хочу идти босиком, — я наклонилась и сняла свои босоножки, и мои ноги утонули в прохладном песке.

Пульс стучал в ушах, я не понимала, что делаю.

Марк тоже снял свою обувь и его ноги тоже утонули. Мы посмотрели друг на друга и почему-то улыбнулись.

— Я очень скучала, — вдруг произнесла я, не знаю отчего у меня возник такой порыв. Наверное, это все эта его фирменная ямочка, внезапно появившаяся на его щеке и мгновенно пронзившая мое и без того разбитое сердце.

— И я.

Мы пошли вдоль пляжа, держась за руки. Наши пальцы переплелись.

Мне хотелось, чтобы этот момент никогда не заканчивался.

Я хотела быть с ним.

— Давай останемся здесь на всю ночь?

— Твой парень будет волноваться.

— Какой парень? — не поняла я.

— А, ну да, у тебя же их много. Наверное, тот, что ждет тебя в вашей квартире.

— Чудик что ли? — не сдержала улыбки. — Какой же он мне парень. Мы с ним друзья на века. К тому же он должен быть уехать сегодня.

Марк остановился и пригляделся к моему лицу.

— Друзья?

— Конечно. А ты что, Маркуш, ревнуешь?

Ох, зачем я такое спросила? Совсем забылась, показалось, что мы как раньше, снова заигрываем и вызываем друг друга на эмоции. Но это не так. Уже давно все изменилось.

Улыбка сошла с моих губ, я медленно подняла на него свои заплаканные глаза.

— Да. Ревную.

И он пошел дальше, а я смотрела ему в спину, приоткрыв рот. Мы никогда друг другу так прямо не признавались, а сегодня день откровений.

— И я…

Марк остановился, вздохнул и повернулся ко мне. И мы уставились друг на друга.

— Ревную тебя… сильно… к твоей девушке.

Марк молчал. А я не могла остановиться, я говорила:

— Когда ты уехал, я не могла понять, что происходит, я как дура следила за соцсетями, постоянно заходила на страницу к твоей девушке. Это было так глупо. Я видела, что вы вместе ходили в ресторан, я видела ваше фото в самолете! Я не могла спать, не могла есть, не могла учиться.

— Я же сказал, что улетел к родителям. Это было очень срочно.

— Я увидела вас вместе в ресторане, когда выбирала торт…

— Я знаю. Я туда из-за тебя пришел. Проверить хотел. И я вас видел.

— Что? — ветер стал еще более холодным, я сощурилась и повернула голову. Волосы раздувало во все стороны. Продолжало нагнетать ощущение, что резко наступила зима. Я сжалась, погладила свои плечи ладонями. Они все были в мурашках.

Марк открыл рот, потом закрыл. Он словно хотел и не хотел говорить.

— Твоя мать узнала, что мои родители все продают, она… она звонила мне, сказала, что если это правда, я не должен к тебе подходить. И к твоей сестре, — последнюю фразу он добавил с улыбкой.

— Когда это случилось? — я не могла поверить.

— Слухи пошли, пока мы были заперты в бурю. Родители потом все замяли, чтобы не было шумихи. Но все же… — он провел рукой по волосам. — Все же она пыталась выяснить, правда это или нет. Она до последнего сомневалась. Потом, перед моим отъездом, она сказала, что ты решила быть с этим придурком… потому что их семья пообещала закрыть все ваши долги. Она сказала, что он пообещал жениться на тебе, и ты была на все готова.

— И ты поверил? Моей маме?