Шрифт:
Закладка:
Ночью Иван увидел своего дедушку. Он не скрывал своей радости и говорил без умолку. Но дедушка его остановил.
— У меня осталось мало времени, — с тяжёлой одышкой сказал он тихо, — надо спешить. Скоро всё решится и станет на свои места. Я и мои друзья по несчастью должны наконец покинуть эту грешную землю. Пусть они уходят с богом. Они долго ждали этого часа, и вот он наступает. Они знали, что только я один смогу их отсюда отправить. Без меня они не уйдут и будут томиться между небом и землей. В небытие… — дедушка замолчал, набрав полную грудь воздуха, тяжело вздохнул, а потом снова заговорил.
— Ваня, мне нужна твоя помощь. Моих товарищей надо всех захоронить в одной могиле. На могиле поставь большой крест, да такой, чтоб его было издали видать. Пусть он будет из толстой струганой лиственницы и пахнет свежей смолой. Крест поможет им покинуть эти горы. Всё, наконец-то пришло время — всё должно стать прахом. Мы итак долго тут задержались, пора и честь знать. Ну давай, внучек, не поминай лихом. Прощай… — сказал он это и сразу исчез.
Иван полдня шёл под впечатлением встречи с дедушкой.
«Он сказал, что больше не придёт. Что-то должно решиться. Но что? Этого он не сказал. Ему только надо помочь, обязательно надо помочь. Я поставлю им крест. Я выполню наказ дедушки: сделаю всё, как он хочет».
Неожиданно из-за горы вынырнул вертолёт. Он летел прямо на них, а Клочков и Иван стояли посередине открытой долины, им некуда было укрыться. Вертолёт, сделав круг, сел рядом. Их обдало мощным потоком воздуха, понесло сор, мелкие ветки. Иван отвернулся и схватился за накомарник. Лопасти со свистом рассекали воздух, гул подавлял. К ним побежали двое в камуфляжной форме. С лаем на них кинулась Чара.
«Опять всё повторяется, — подумал Иван. — Нашли…»
— Привет, ребята! — пытаясь перекричать шум работающего винта и лай собаки, громко поздоровался подошедший капитан.
— Чара, отстань, — прикрикнул Клочков на собаку. — Ко мне!
— Нам ложиться? — кивнув на землю, спросил Иван.
Капитан как-то странно на него посмотрел, а потом сказал: — Отойдемте подальше. — Он махнул рукой и легко подтолкнул Ивана. Они отошли в сторону, встав перед вертолетом. Здесь было потише.
— Не каждый день мы в тайге встречаемся. Хочу познакомиться. — Капитан подал Ивану руку: — Нам с вами надо поговорить.
После того как Николай и Иван, перебивая друг друга, рассказали о предыдущей встрече со спецназом, капитан засмеялся.
— Значит, вас запугали спецназом. Это просто безобразие. Ладно, ребята, вы не обижайтесь. Я от лица своего отряда приношу вам извинения. Работа нервная. Думаю, такого больше не будет.
От ребят Максимов узнал, где те видели заблудившихся биологов, которых он искал. И, даже не попрощавшись, побежал к вертолёту.
Глава 39
Устье бокового ручья Борис нашёл сразу. Да тут и ошибиться было невозможно: в районе этих проток другого просто не было. По показаниям навигатора получалось, что они сейчас находятся где-то совсем рядом с точкой деда.
В ручье по камням тихо клокотала вода, облизывая крупные валуны серых гранитов. На солнце золотом поблескивала слюда, выступавшая из камней. Она так играла и манила к себе, что хотелось нагнуться и поковырять эти мелкие блестящие чешуйки. Между камнями сновала стайка шустрых мальков. Увидев Бориса, они вмиг разбежались, подняв со дна песок, который тут же снесло по течению. Ручей скоро остался позади, а перед ними открылась площадка и протока. Это была та самая площадка, которую Борис приметил с вертолёта.
На высокой террасе росли редкие лиственницы и стройные ели. Они тянулись вдоль протоки, не доходя до коренного берега, а под ними разноцветным ковром стелился пушистый мох. Протока плавно врезалась в террасу, убегая в сторону от основного русла. Течение в протоке замирало, и казалось, что вода стоит на месте. Только на отмели стало видно, что здесь быстрое течение.
На поляне Борис увидел свежую стоянку. Над кострищем стояла наклонная жердь, служившая таганом. Там, где она была воткнута в землю, жердь прижимал большой камень. В стороне лежала куча примятых веток. Было видно, что тут ночевали. Рядом Борис увидел какие-то раскопки. На большой полянке все было перекопано. Верхний слой почвы кто-то вскрыл до суглинка, залегавшего ниже, и местами он был разбросан по зелёной траве, подобравшейся к одиноким деревьям. По черному слою золы и недогоревших углей угадывалось большое кострище. Три похожих раскопки виднелись чуть в стороне. В одной тоже была зола.
— Боря, смотри, здесь тоже угли. — Нина носком ботинка поковыряла чёрную землю. Под ногой хрустнула полуистлевшая обуглившаяся головёшка.
— Это, наверное, наши знакомые краеведы тут поработали. Больше некому. Интересно, что же они тут искали?
— Черт его знает, но явно, не червей копали.
— А может, просто…
— Да нет, Нина, просто так они бы здесь не копались. Это же какое-то древнее кострище. Хотя кто знает, может, это и от пожарища осталось.
Нина нагнулась и подняла ровную позеленевшую палочку. Она оказалось гильзой от винтовочного патрона. Рядом Борис нашёл гильзу покороче, от пистолета.
Он осмотрелся. Прошёл по поляне, зашёл в лес. Было видно, что кусты рубили, ветки валялись повсюду. На опушке Борис нашёл полусгнивший пенёк. Он его пнул, и под ботинком что-то блеснуло. Это была пряжка от солдатского ремня. Во всю пряжку была вырезана пятиконечная звезда.
В поляну плавно врезался мыс и почти подходил к протоке. Сейчас полукруглым он Борису не показался, хотя с вертолёта и на дедовой схеме именно так этот мыс и выглядел. Можно было даже подумать, что дед видел его сверху. На карте мыса не было, и о его существовании Борис догадался по едва различимому изгибу горизонтали. Мыс выстилали крупные валуны, хаотически надвинутые друг на друга. Они спускались от уступа до самого подножья. Всё внимание Бориса сейчас было приковано к уступу. Выше него на дедовой схеме стоял небольшой крестик. Он примостился прямо между двумя большими кружками, показывающими валуны. Один кружок почему-то был закрашен, а на втором — нанесены точки. В описании деда об этом ничего не сказано, и Борис, не зная, что это означает, стал заметно нервничать.
Эту схему Борис запомнил со всеми показанными там деталями и мог в любое время воспроизвести её по памяти. Дед написал, что от протоки до уступа
