меня смущал, а может, просто называл вещи своими именами.

– Да, – помедлив, ответила я. Меня до сих пор будто сшибало с ног от этой новости. Даэвы – воины, но они заключают союзы и у них появляются дети. Но, может, из-за нашего образа жизни извечной борьбы мало кто решался заводить больше двух. Родители всегда старались обучить своих чад всему, что знали, ведь от этого зависела их жизнь. Но были те, кто решал провести свою жизнь в одиночестве. Они воевали, жили и уходили. И в юности я причисляла себя к ним. Семья – будущая рана, которая обязательно появится. И я сомневалась, что смогу научить своих детей чему-нибудь хорошему.

Я сроднилась с этими мыслями, они казались мне естественными и не требующими разговоров. Всё же это моё решение, которое не нуждалось в обсуждении.

Фредерик это знал. Мы росли вместе ещё во время, когда в том, чтобы поделиться своими размышлениями о подобных вещах, не было ничего смущающего. Чем моложе, тем более недооцениваешь условности. Ты мечтаешь стать опытным воином, сражать ревенантов одним ударом и заслужить столько звёзд отличия, чтобы они покрыли собой обе ключицы.

– С самого начала я увидел ревность, – продолжал Люций задумчиво. – Ещё тогда в лагере у озера Спокойствия. На занятиях, когда я звал тебя, Фредерик был возмущён тем, что кто-то чужой может разговаривать с тобой… И знаешь, что он мне сказал, когда на тебя напал тот ревенант?

Я нахмурилась. Это было столь давно. У Люция успело полжизни пройти, но он до сих помнил слова моего брата.

– Расскажи.

– Теперь Сара возненавидит тебя ещё сильнее, – произнёс Моран тихо. – Лишь фраза. Но представляешь, он радовался. Ты была без сознания, а Фредерик радовался тому, как всё обернулось. Вот тогда у меня впервые закралось подозрение. Но это были лишь подозрения, ощущения чего-то неладного. С Пшеницей я встречался редко, поэтому его поведение в моих глазах долго оставалось лишь собственническим.

– Оно до сих такое.

– Ужасно. Разве так можно получить любовь? Требуя её, – прошептал Люций совсем близко. По эфесу меча, который был прислонён к бадье и выглядывал из её края, скользнула тень.

На несколько секунд я глубже опустилась в воду, чувствуя, как остывшая вода охлаждает пылающие щёки.

– Хорошо, что кто-то это понимает, – вымолвила я, когда вновь смогла говорить.

– Сара, ты даже не представляешь, как я соскучился. – Моран оставался всё ещё далеко, но отчего-то показалось, что сказанное прозвучало прямо возле моего уха. Прошло несколько секунд в трепетной тишине, Люций выдохнул, раздался шорох одежды. В итоге, когда я отыскала его, быстрым взглядом окинув комнату, он находился у лавки с полотенцами уже в критической близости к бадье.

– Совместные печати ведь получились у нас не сразу. Поначалу мы боялись попробовать, а после, попробовав, поняли, что чего-то не хватает, – поведал Люций задумчиво.

Я нахмурилась, див сам начал разговор, которого я избегала.

После того как я узнала, что именно Люций тот мальчик из моего детства, наша дружба укрепилась ещё сильнее. Хотя мне потребовалось время, чтобы окончательно примириться с новым знанием.

Взгляд скользнул ниже: кулон в виде полумесяца на тёмной цепочке до сих пор был на моей шее. Подвеска серебрилась и мерцала, а звенья, наоборот, будто вбирали в себя этот свет.

– Ты сделаешь всё, что я попрошу? – вырвался вопрос из моих губ.

– Если это никак не связано с твоей смертью, то да, – отозвался Моран, почти не размышляя.

Меня удивило, как быстро пришла ему в голову эта мысль.

– Обещай.

– Обещаю.

– Серьёзно, – укорила его. Мне показалось, он беспечен.

– Я серьёзен, Сара. Но на всякий случай предупреждаю, моим словам не стоит верить, – когда я вновь посмотрела на него, то нашла на его лице самодовольную улыбку. Я покачала головой, сама не могла сдержать той светлой насмешки, которую вызывала у меня это фраза.

– Неисправим… – прошептала под нос. – А теперь ты можешь выйти. Мне надо одеться.

– Я могу подать халат.

В сознании что-то щёлкнуло. Раздумывая, я медленно вновь погружалась в воду. Люций вёл себя фривольно и смущающе, были ли предпосылки для этого в прошлом? Или… Что было за два года в Кервеле. И после. За двадцать семь лет, ведь не всегда с ним рядом был орден. И подчинённые, такие как Майя, которая проведывала меня в лесу… Может, когда-то Люцию приходилось присматривать за мной самому?

Открыв рот, я подавилась водой. По купальне разнёсся мой громкий кашель.

– Ладно, – смаргивая слёзы, сказала я. – Но закрой глаза, перед тем как подойти. Вздумаешь хитрить, и я соглашусь на предложение Региса.

– Какое? – уже стоя ко мне спиной и поднимая со скамьи халат, спросил Люций.

– Он хочет изучить своё пребывание в теле другого пола. Ему показалось это уникальной темой для изучения.

Рука Морана на мгновение застыла на полпути. Его тело тоже замерло. Прошла пара секунд, прежде чем Люций вновь стал таким, как прежде, лишь с удивительным воодушевлением заметив:

– Его смелость заслуживает восхищения. – Только рука сжала ткань халата так крепко, что даже ткань тихо затрещала.

Люций обернулся, уже успев прикрыть веки, и безошибочно направился ко мне.

«Но зато после предложения врачевателя меня больше не мучает чувство вины», – заметила про себя я, понимая, что для некоторых подобная смена тел может стать глубокой душевной травмой.

Моран остановился сбоку, разворачивая халат. Глаза оставались закрыты. Он склонил голову, так что полы соломенной шляпы стали ещё одной преградой для взора.

Я выхватила халат, мгновенно продевая руки и заворачиваясь в плотную ткань. Халат был просторный, с тканью до щиколоток, размером не меньше, чем привычная мантия.

– Раз у нас выдалось время, то…

Мой вопрос прервал громкий и быстрый стук в дверь. В нём звучала неотложность дела.

– Можешь войти, – проговорила, боясь, что случилось что-то важное.

Винсент ворвался внутрь.

– Кха-кха. – И сразу стал махать рукой, будто разгоняя что-то перед собой. – Почему здесь туман?

Я моргнула, словно убирая пелену с глаз. И только ныне замечая белый туман, смешавшийся с тёмной мглой, вместе они и правда стали напоминать серый дым из трубки Региса. Но этот дым быстро рассеивался.

Это сила. Моя и Люция. Что эти осколки сотворили с нами?

– Лишь дар, который не всегда подчиняется, – невзначай бросил Моран.

– А-а-а? – протянул ничего не понявший Винсент. Но, сразу забыв об этом, залепетал: – Помогите! Там дерутся.

Он мгновенно выскочил из комнаты, громко топая по деревянному полу.

Ничего не оставалось, как броситься за ним. Я схватила Туманный, на бегу обнажая его. Чувствуя, как босые ноги касаются пола, на который