Брэндон позвонил мне – а не просто дал поручение юристу, чтобы тот проинформировал о моей доле, – потому что ему требовалась помощь с долей Марго. Она тоже владела акциями «Фантома», и когда Брэндон сообщил, сколько досталось ей, подтвердились мои подозрения, что деньги, которым я так обрадовался, которые смогут изменить мою жизнь, для остальных – мелочь.

Я обещал передать ему, как связаться с Луизой, матерью Марго. Предоставлю другим заниматься этим.

Деньги прибыли быстрее, чем я ожидал, всего спустя день после объявления о сделке.

Мое первое приобретение – смартфон. Я поехал в ближайший магазин электроники, в Восточном Орегоне он был от меня в часе езды. Наконец-то я смог позволить себе современный телефон с интернетом. Устройство приятно легло в руку – стеклянная фронтальная часть, гладкая и прохладная алюминиевая задняя. Я вышел из магазина, держа его в руке, любовался им до неприличия. Это же символ богатства, но меня он привлекал. Я знал, что старый складной телефон не имеет для меня больше никакой ценности. И выбросил его в ближайший мусорный бак. Я не рассчитал бросок и увидел, как он отскочил от края мусорного бака и упал рядом на землю. И я не удосужился его поднять.

Первым делом я загрузил «Фантом». Открыл программу, и меня сразу же встретило всплывающее окно, поясняющее, что сервис купили. Там были веселые фразочки о «следующем приключении», цепочка стартаповских клише, будто жизненный цикл «Фантома» – лишь серия квестов в видеоигре. Впервые я осознал, что искренне рад выбраться из этой тусовки.

За посланием о приобретении «Фантома» скрывалось признание в том, что сервис постепенно будет клониться к закату на протяжении следующих трех месяцев. Я всегда считал этот образ забавным, словно программному обеспечению устраивали моряцкие похороны: останки укладывали в лодку и пускали в море дрейфовать к заходящему солнцу.

Моя следующая покупка – билет на самолет, второй за месяц и снова в один конец.

Я ожидал, что Токио окажется городом будущего. Но обнаружил, что он тих и мягок. Похож на Нью-Йорк. С высокими зданиями и множеством людей повсюду. И все же почему-то Токио был почти бесшумным. Люди перемещались по городу с легкостью. Поезда метро всегда приходили вовремя. Улицы содержались в безукоризненной чистоте: санитарная команда проносилась по Токио и приводила его в первозданный вид каждое утро.

В моем воображении Токио был гораздо более крикливым и ярким. Единственный район, соответствующий моим ожиданиям, Акихабара, состоял сплошь из больших магазинов электроники в шумных галереях, мерцающих неоном. Розничная торговля здесь напоминала свалку техники. Один из местных магазинов знаменит коллекцией старых гаджетов, которые продаются по большим скидкам. В нем теснятся ящики с проводами, загадочными периферийными устройствами и устаревшими приборами, запечатанными в пластик. Роясь в этих контейнерах со старыми механизмами, я чувствовал себя археологом, исследующим годы потребления техники, каждый слой товаров представлял собой эпоху человеческого прогресса, как возраст осадочных пород оценивается по стратам.

Я вошел в пассаж, состоявший из пяти этажей игровых автоматов. Большинство из них я не знал. Бросил жетон в один автомат, который представлял собой барабан в виде огромной пластиковой дыни, с барабанными палочками в виде морковок. Инструкция на японском, то есть я не мог ее прочитать. Я попытался бить в барабан в ритме музыки, но не понимал, правильно ли я делаю. Игра была громкой, и поток разочарованных хлюпов и гудков означал, что справляюсь я отвратно. Звуки продолжались, пока наконец мне не предъявили надпись game over, первую фразу на английском за всю игру.

Я побрел наверх в поисках игры, в которую смогу сыграть без инструкций. На третьем этаже обнаружил автомат «Пакман». Но это был не обычный, хорошо знакомый мне «Пакман», а новая вариация, требовавшая четырех игроков. Я смотрел, как играет группа японских подростков, следил за происходящим на экране. Идея казалась похожей: сжирай белые точки, убегай от призраков. Но неясно, нужно ли играть в сотрудничестве или соревнуясь. Подростки поддразнивали друг друга всякий раз, как кого-то ловил призрак, и издавали радостный клич, когда Пакман съедал призрака. Похоже, это весело. Когда раунд закончился, один из мальчишек предложил мне занять его место. Я сказал, что мне нравится наблюдать, но он настаивал, выразительно указывая на автомат.

Там стояли двое мальчишек – повыше и пониже – и девочка с короткой стрижкой и челкой. Они радостно закивали, когда я подошел к аппарату.

– Что мне делать? – спросил я.

Мальчики не ответили. Девочка захихикала и ответила: «Пакман». Похоже, они не говорили по-английски.

– Знаете, у меня была подруга, которая обожала «Пакман», – сказал я. – Она раскрыла мне все хитрости.

Игра началась с веселой трелью, и внезапно наши Пакманы стали поедать маленькие точки, издавая при этом хлюпающие звуки.

– Синий призрак – самый опасный, – заявил я. – Он пытается обогнать тебя и запереть в ловушке.

– Ано дзи сан ва дзутто ханаси-о суру но ка? – спросил коротышка.

– Дзэмбу торикку ситтэ иру ё на хито-ни мэття ябай нээ, – ответил высокий.[35]

– Но синий призрак движется относительно красного, так что за тем тоже нужно следить.

– Ано яро ваг э му дакэ ситэ, тада дамарэ.[36]

Девочка захихикала.

Когда игра закончилась, трое подростков поклонились и поблагодарили меня по-английски. Они смеялись не переставая, и я вдруг тоже засмеялся. Я не понимал, что тут смешного, но на мгновение я почувствовал себя желанным гостем.