Боль заслонила все вокруг. Левая сторона лица пылала. В груди разливалась лава.

– Антон намного опаснее, чем ты думаешь, – продолжала Вера. – Я не хочу, чтобы он тебя ранил. Или убил.

Тёма издал короткий смешок.

– Это он опасен? – Он ткнул мне горящей сигаретой куда-то в плечо, и там тут же зажглась боль. Потом рядом, еще и еще. – Вот эта живая пепельница?

Сука.

Я натянул скотч так, что тот прорезал кожу. Если это все спектакль для Веры… Я наконец перехватил ее взгляд. И вдруг отчетливо понял: она все это время была с ним заодно.

Перед глазами поплыли красные круги. После очередного тычка сигаретой что-то в голове заклинило, и я вырубился.

* * *

Вера

Что с Тёмой что-то не так, я поняла, когда он, крутанувшись на каблуках, отправился к тому мальчику с собакой. Легкость, с которой он причинял боль, так сильно отдавала тем, что я уже однажды видела, что сомнений у меня не осталось – Тёма не то, чем кажется.

Это было даже забавно: в момент, когда я решила раз и навсегда покончить с волшебством, историей Великих Дев и всей этой чушью – пусть даже ценой собственной жизни, – объявился Тёма. Настоящий Тёма. Я знала, чего он хотел; я догадывалась, что его сила и вполовину не такая, как он показывает. Чего я тогда не знала, так это что внутри Тёмы скрывался Эдгар.

Я до сих пор понятия не имею, как это возможно. Я ведь уничтожила его прежде, чем вернуться в реальность – или, выходит, только думала, что уничтожила. Но голос, которым Тёма иногда говорил со мной, табак, которым пропахла его одежда, взгляд, который он то и дело бросал на меня, – все это принадлежало Эдгару. И будь Тёма хоть дьяволом во плоти, Эдгар был во много раз страшнее.

Эдгар меня любил.

Когда Леша сказал, что Тёма балуется ножами и дважды наведывался к Хельге, прежде чем убить, я впервые подумала, что тут есть что-то еще. Будь Тёма хоть трижды волшебным, человек, который так долго ждал, чтобы отомстить за пса, не стал бы в приступе ярости выкалывать старухе глаза. Если только кто-то не помог ему – кто-то достаточно умелый и жестокий, кто отлично умеет обращаться с холодным оружием и быстро выходит из себя. Кто-то, кто появился три года назад и окреп, когда я вернулась в реальность.

Последние полтора дня я тщательно заманивала Эдгара в ловушку. Истерика на кладбище должна была стать последней каплей. Ведь бедной одинокой девочке так нужен защитник… Из опыта я знала, на какие кнопки давить, сколько лить слез и как долго убиваться, чтобы он не выдержал. Но что-то пошло не так. Эдгар так и не отделился от Тёмы. Зато я провела на кладбище достаточно времени, чтобы Антон меня нашел – и теперь ломала голову, как сделать так, чтобы он вышел отсюда живым.

Пока все повторялось, как в плохом фильме. Костя пытался бороться с Эдгаром, и тот его убил. Я не сомневалась, что Тёма-Эдгар поступит так же, если Антон начнет сопротивляться…

В какой-то момент я подумала, Тёма мне не поверит. Я и сама себе с трудом верила. А вот Антон поверил сразу – я это видела по его глазам. Пришлось даже разморозить его для правдоподобности – второго шанса заслужить доверие Тёмы – или уже можно говорить Эдгара? – у меня не будет. Надеюсь, Антон найдет способ жить с этим.

Потому что я ему, боюсь, помочь уже не смогу.

* * *

Когда Тёма отпустил Антона, тот обмяк и повалился на бок. Тёма переступил через его тело и хлопнул в ладоши. Ничего не произошло. Он хлопнул еще раз. Я вспомнила, как это делал Лестер.

– Тебе надо подумать, где ты хочешь оказаться, – подсказала я. Голос по-прежнему звучал хрипло. – Представь как можно подробнее.

– Спасибо.

Тёма закрыл глаза. Реальность как будто слизала его, оставив пустую тускло-серую стену.

Досчитав про себя до трех, я кинулась к Антону. Я видела, как Тёма забрал его пистолет и растворил в воздухе. Но может, где-то припрятан нож? Или ножницы. Мало ли что он носит в карманах.

Антон лежал без сознания, неуклюже свернувшись в позе эмбриона, только руки были сцеплены сзади, а не спереди. Я осторожно перевернула его на спину. Из уха текла кровь, на шее алели ожоги. Чем Тёма его ранил? У Эдгара в карманах не переводился всякий металлолом…

– Катя, – еле слышно прошептал Антон.

Я наклонилась почти к самому его лицу.

– Что?

– Катя, – повторил он, но не очнулся.

Я хотела погладить его по небритой щеке, но не решилась. Он, наверное, меня теперь ненавидит.

– А можно оставить нежности до момента, когда мы отсюда выберемся? – язвительно поинтересовался Лестер.

Он был прав: Тёма мог вернуться в любую минуту. Последнее, чего я хотела, – это чтобы он застал меня, склонившейся над Антоном. Я проверила его карманы, но нашла только мятную жвачку. Не было ничего, что могло бы разрезать скотч.

Ладно.

Я переключилась на Лестера.

– Когда ты собирался мне сказать?

– Что сказать, интересно?

– Что Эдгар выжил!

– А почему ты не сказала, что собираешься отдать наше волшебство? Мало тебе одного монстра, который на все способен? Ты решила к дьяволу вообще угробить этот мир?

– Ничего с твоим миром не случится.

– Если ты не заметила, это и твой мир тоже. И вообще – он меня похитил! – не унимался Лестер. – Меня!

Наш диалог начинал напоминать разговор слепого с глухим. Я отступила и стала мерить шагами плохо освещенную комнату. Мне нужен был новый план. Старый заканчивался тогда, когда Тёма впитывал волшебство и проваливал, а вместо него появлялся Эдгар. Но в старом плане не было Антона.

– Добровольно я отдала свое, а не твое. Тёма может впитать силу только через прикосновение. Если он тебя не трогал, все у тебя на месте. – Я шарила по стене раскрытыми ладонями. Ближе к углу она становилась более шероховатой, но это и все. Ни трещины, ни сквозняка. Но где-то же должна быть брешь. Не мог Тёма так быстро овладеть искусством, которому я училась годами. – Он же тебя не трогал?

Ответом мне было молчание.

– Лестер? – Я обернулась. Он смотрел мимо меня и кривил губы, будто съел что-то кислое. – Что такое?

Если бы я его не знала, подумала бы, что он сейчас заплачет.

– Что случилось? – Я подошла к нему и присела на корточки. – Тебя ранили?

Ноль внимания.

– Да