горы. Ночь покрывала город, охватывала его своими черными крыльями. Шон присел на стул возле окна, подперев руками голову, и просто смотрел в пустоту улиц, на снег, на дома, на небо — куда-угодно, лишь бы не закрывать глаза, лишь бы не видеть потерянного.

Уже светало. Шон все не сводил влажных глаз своих с окна. Ему вспомнились каждые секунды, прожитые вместе, каждый их шаг. Почему же все случилось так? Пройдя такой долгий и сложный путь, преодолев все, она вдруг ушла, навсегда.

В дверь постучали и Родригес открыл, даже не посмотрев в глазок. Кирилл неуверенно вошел в квартиру, разделся и сел в кресло напротив Шона. Он пытался рассмотреть Родригеса, увидеть, насколько все плохо, но его взгляд был так пуст, что невозможно понять его чувства, о них можно лишь догадываться.

— Ты как? — спросил Кирилл с сочувствующим видом.

— Нормально, — пробормотал Шон, не переводя взгляда.

— Прости, я, наверное, не вовремя с этим, но… Я сделал приемник, о которым ты просил. В общем, он действительно поймал хороший сигнал, у меня даже получилось определить его источник, — Кирилл достал из кармана свернутую карту, — вот, где-то здесь, — указал он пальцем на населенный пункт, отмеченный жирной точкой.

Шон взял карту и осмотрел ее. И прежние мысли все не могли его покинуть, даже сейчас. Он осматривал все эти места: города, деревни, дороги — и все вспоминал о том, через что он прошел вместе с Розой, чего только не было на их сложном пути, и они сумели преодолеть все. Приглядевшись к карте, Родригес понял, что отмеченное Кириллом место очень сильно похоже на то, откуда Шон с Розой прибыли в Светлоград. Да, не было сомнений, это именно тот самый город, его окрестности. Но разве это что-нибудь дает? Чтобы узнать хоть что-то, нужно отправляться в путь, только так откроется эта тайна, только так она позволит взглянуть на себя. Но есть ли смысл во всем этом? Есть ли смысл бороться за жизнь, если эта жизнь без нее? Есть. Ведь она хотела бы именно этого. Она следовала все это время за Шоном, помогала ему, переживала и радовалась вместе с ним, и нельзя убить все плоды их совместных стараний, особенно после случившегося.

— Спасибо, — ответил Шон. — Я зайду к тебе позже.

Кирилл спешно покинул квартиру, оставив Родригеса в одиночестве. Одиночество. Как же много и мало в этом слове. Пустота и в то же время богатство, но самое омерзительное богатство, какое можно себе представить.

Послышался стук в окно. Частые удары, от которых дребезжали стекла, порой приостанавливались, а затем разрастались с еще большим жаром. Крохотная желтогрудая синица маленькими, но шустрыми шажками перемещалась под окном. Уже через мгновение это милейшее создание, раскрыв маленькие крылья, улетело. Каким прекрасным оно было и как быстро оно ушло. Почему все снова так?

Пробравшись через душные, переполненные людьми, запахом пота и перегара коридоры, Шон попал в кабинет Вадима, плотно, но осторожно закрыв дверь за собой. Вадим, который, кажется, был в курсе всего произошедшего, принял Шона, на удивление, хорошо, даже по-дружески, встретив его теплым, сочувствующим взглядом. А казалось, будто его глаза вовсе и не могут быть такими. Родригес бросил на стол толстый блокнот и пустым, совершенно бесцветным голосом начал:

— Вот все открытия. Получилось даже больше, чем предполагалось.

— Признаться, — отвечал Вадим, пролистывая страницу за страницей, лишь мельком пробегая по ним взглядом, — я удивлен. Уверен, здесь есть что-то стоящее.

— Иначе я сюда бы не приходил.

— Да, зная ваше упорство, я охотно верю в это. Ну что же, — Вадим поднялся с кресла, протянув Шону руку, — поздравляю вас с новой должностью. Я надеюсь, мы больше не будет держать зла друг на друга?

— Надеюсь.

Вадиму становилось слегка не по себе, когда он слушал такую безэмоциональную речь Родригеса. Он ожидал, что потеря Розы станет для Шона большим испытанием, горем, но не настолько.

— Сразу перейду к делу, — заполнил неловкую тишину Шон. — Мне нужен поезд. Он сможет отвезти меня туда, откуда привез?

— Что? — удивился и даже немного сконфузился от такого странного и неожиданного вопроса Вадим. — Может, но я не понимаю… Ты хочешь уехать туда? Зачем?

Шон кратко изложил свои опыты, в особенности те, что были связаны с радиочастотами, показал карту с, предположительно, источником этих сигналов и вновь повторил свою просьбу.

— Ну… я не могу возразить, свое слово приходится держать. И когда ты хочешь отправиться туда?

— Как можно быстрее, при первой же возможности. Хоть сегодня.

— Я думаю, если так нужно, то мы отправим поезд и сегодня. Да, Шон, у меня еще один вопрос: мне оповестить сотрудников центра об их увольнении?

— Нет, — ответил Родригес и поймал на себе озадаченный взгляд Вадима, — нет, все равно им не долго меня терпеть.

— Даже так, — задумчиво пробормотал глава поселения, несколько изменившись в лице.

Шон пожал ему руку и только дотронулся до двери, как Вадим неожиданно позвал его:

— Шон, — его сочувствующие глаза встретились с пустым и безжизненным взором Родригеса, — соболезную.

Ничего не ответив, Родригес вышел из кабинета, направившись к Кириллу.

В квартире пахло пряностями, жареным мясом и какой-то необычной фруктовой приправой, которой так много на местном рынке. Кирилл поставил две полные тарелки на стол и присел напротив Шона. Пока Кирилл с аппетитом бросал в рот куски жесткого мяса, Родригес уныло посматривал на еду, дотрагиваясь кончиками пальцев до вилки. Заметив состояние своего друга, Кирилл потянулся к верхнему шкафу на кухне, открывающемуся с некоторым усилием, и достал оттуда небольшую стеклянную бутылку и два стакана. Поставив один из них перед Шоном, он до краев наполнил его прозрачной жидкостью.

— Должно помочь, — посоветовал Кирилл, вновь усаживаясь за стол.

Родригес косо поглядывал на стакан, который, точно надоедливое насекомое, мешался перед глазами. Что-то внутри, какой-то тихий голос или даже, скорее, инстинкт подталкивали взять стакан в руки и сделать один горячий глоток. Но другой голос, голос сознания, оказался полон решимости.

— Нет, — ответил Шон, который не привык запивать каждую проблему, ища выход из ситуации под кривым, нездоровым взглядом. Да и Роза была бы против. За то она и полюбила Шона, что тот не был таким, как все остальные, он не пытался сбежать от проблем, а встречал их гордо и открыто.

— Так значит, выезжаем уже сегодня? — опустошив рюмку, спрашивал Кирилл.

— Да, поезд уходит вечером. С нами поедет еще один солдат и ученый.

— Ясно, — Кирилл отвечал просто и старался не задавать Шону вопросов, слыша его мрачный голос. В таком состоянии его могут погубить даже