Зальтнер уже приближался к широкой улице, на которой жила Ла. Погруженный в свои мысли, он совершенно не заметил, что навстречу ему двигался транспорт общества перевозок. Едва-едва успел он направить свой экипаж в сторону и пропустить транспорт мимо себя. При помощи особого механизма на полозьях двигался целый дом. Окна его были закрыты, и в доме было темно. Обитатели его, очевидно, спали. Когда они проснутся завтра, дом их уже будет находиться за много сотен километров. Когда дорога освободилась, Зальтнер вновь поехал по широкой улице, освещенной по обеим сторонам полосами флуоресцирующего света. Еще минута, и он достигнет дома Ла. Удастся ли ему поговорить с ней сегодня? Ведь уже довольно поздно. Вот уже и соседний дом. Зальтнер задержал экипаж.

Дом Фру исчез. На пустом месте высилась доска с надписью содержащей только следующее: "Отбыли 29, 36 в Мари, Зей 614".

Зальтнер оцепенел. 29, 36 – обозначало момент отбытия. Он посмотрел на календарь, который составил себе для перевода марсианского времени на земное. На его часах сейчас было 29, 37 – т. е. со времени отбытия прошло всего десять минут. Это, значит, и был дом Ла, который он только что встретил. Он не знал, что делать. Если он даст полный ход своему экипажу, и он, может быть, еще догонит транспорт, пока тот не перешел на каток, где разовьет большую скорость. Зальтнер хотел уже пускаться в путь. Но к чему это послужит? Ведь не может же он будить Ла ночью, а поехать в Мари он поспеет и завтра. Он конечно не знал, где находится этот округ или штат, но это его не останавливало. Итак, завтра в путь на поиски Ла. Он с полудня не был дома; конечно, там он найдет объяснение неожиданному исчезновению Ла.

Дом Зальтнера был совсем поблизости. Когда он открыл дверь и зажглись освещающие комнату лампы, первое, что бросилось ему в глаза, была записка со следующими немецкими словами: "Я говорила в граммофон. Ла".

Зальтнер поспешил к аппарату, раздался мелодический, низкий голос Ла. Зальтнеру казалось, что он видит ее перед собой, что это она сама говорит ему с нежным упреком:

"Где же ты прячешься, мой милый Заль? Я тебе три раза звонила, искала тебя у госпожи Торм, – тебя нигде не было. Наконец, я сама заехала к тебе, и у меня есть время только для того, чтобы сказать тебе несколько слов в граммофон, чтобы ты не подумал, что твоя Ла уехала, не захотев с тобою проститься. Ну, так слушай! Через полчаса мы выезжаем в Мари, Зей 614. Мари лежит на югозапад отсюда, на восточном краю пустыни Голь. Я еду неохотно, я так хотела бы остаться около тебя в нашем прекрасном Кла. А во всем этом виноваты все-таки вы, злые люди! В Голь будут произведены опыты по противодействию наших воздушных кораблей обстрелу из человеческих орудий, и туда приедет с полюса мой отец. Мы едем туда, чтобы проститься с ним еще раз перед его отъездом на Землю. Приехать в Кла у него не будет времени. Там же увидим мы еще раз Зэ. Итак, прощай, мой милый друг! Мы можем каждый день разговаривать друг с другом. Завтра между тремя и четырьмя я буду звонить тебе – будь непременно дома. Я не жду тебя сейчас в Зей, так как твое появление там было бы встречено с большим неудовольствием. Но потом, когда межпланетные корабли улетят, у нас будет спокойнее, и ты сможешь нас посещать. Мы задержимся в Мари, так как там прохладнее, а это привлекает мою мать. Еще раз прощай до завтрашнего разговора. Твоя Ла".

Зальтнер заставил аппарат повторить еще раз прощальные слова Ла и задумался. Он вспомнил, как Ла показывала ему пустыню Голь, когда они приближались к Марсу на межпланетном корабле. Это было большое светлое пятно не очень далеко от южного полюса. Астрономы земли называют его островом Туле I. Его путь от полюса в Кла проходил недалеко от пустыни Голь, так как прямой путь был в то время года еще неудобен из-за снегов. Насколько Зальтнер помнил местность, виденную им из окна экспресса, ее характер очень подходил для опытной артиллерийской стрельбы. Но почему же Ла так поторопилась со своим отъездом? Она говорит, чтобы проститься с отцом. Значит, Фру ожидается там очень скоро, может быть, уже завтра – а отсюда следует, что межпланетный корабль отправится тоже очень скоро. Ему, следовательно, нельзя совершенно терять времени, если он хочет поговорить лично с Ла до отбытия корабля. Зачем же только снялись они со всем своим домом, если уехали только для свидания с Фру? Еще рано спасаться так далеко на юг от летней жары. И почему он не должен ехать к ней?

И что значит это мельком брошенное замечание относительно Зэ?

Зальтнер непоколебимо решился немедленно ехать. Кроме всего прочего, он обещал Исме прибегнуть к помощи Ла и должен был сдержать свое слово. Однако, сам он был озабочен еще более важным делом. Он считал своим долгом предупредить государства Земли о марсианских намерениях. Он помнил слова Грунте, что они должны быть разведчиками, от которых может зависеть судьба цивилизованной Земли. Он должен предупредить человечество не столько о правительственных мероприятиях, сколько о взглядах, царящих в партии антибатов. сделать еще попытку послать на Землю письма, не прошедшие через руки марсиан.

Ла сказала:

– Я не жду тебя сейчас в Зей, так как твое появление там было бы встречено с большим неудовольствием. – Он заставил аппарат повторить еще раз эти слова. Ведь это могло быть личным мнением Ла, может быть, советом, но здесь не заключалось прямого запрещения. Почему она не выразилась с большею ясностью? Может быть, она следовала чьему-нибудь желанию? Кто это может встретить его с большим неудовольствием: правительство, марсиане, Илль… Элль? Нет, что бы там ни было – в Мари!