Я достал нож, который до того засунул за ремень, и поразился тому, насколько он хорошо сбалансирован и тяжел. Тогда, в доме, на эмоциях и в спешке я это как-то не особо заметил, а вот сейчас оценил. Вроде и лезвие не очень длинное, и рукоять простая, деревянная, без изысков, а поди же.

– Ох, ты еще и нож оборотный прихватил! – подал голос старичок. – Ну, паря, теперь они точно с тебя не слезут.

«Оборотный»? Кажется, я знаю, о чем речь. Это тот самый нож, который оборотень в пень втыкает, когда в зверя первый раз превращается. Так сказать, орудие инициации, мне про это не так давно кто-то из новых приятелей рассказывал.

– Семь бед – один ответ, – невесело усмехнулся я.

– Значит, смотри, – деловито сказал мне старичок. – Если туда пойдешь, выйдешь к Славино. Старая деревенька, но теперь народу там мало осталось, одни старухи живут да азияты-шабашники, которые у них углы снимают летом. Если туда – к дачам выйдешь, их лет десять назад ставить на луговине у реки стали.

А что мне это даст? Ни старухи, ни дачники мне помогать не станут, сейчас времена такие, что при крике «спасите» двери только покрепче запирают. Потому что непонятно, кто кричит – тот, кому помощь на самом деле нужна, или тот, от кого после тебе спасаться придется. Про шабашников я вообще не говорю, они наверняка все как один без регистрации, и лезть в чужую драку им не с руки. Их дело – дачи на упомянутой луговине ставить, а не голову под удар подводить.

– А участкового там, в Славино, нет? – уточнил я. – В смысле полицейского?

– Откуда? – отмахнулся мой собеседник. – И в старые-то времена туда урядник не особо наезжал, а теперь и вовсе раз в месяц прибудет, азиятам пальцем погрозит, мзду заберет – и поминай как звали.

Ясно. Там мне точно делать нечего. Кстати, именно туда стая первым делом и рванет, поскольку же не дураки, понимают, что я к людям попробую выйти с помощью лесного хозяина. А что он мне помог, они наверняка сообразят. Был след – и нет его, вывод очевиден.

– Еще моим лесом можно к станции выйти, – добавил лесовик. – К чугунке.

– К железной дороге? – уточнил я, всеми нервными окончаниями ощущая, что времени у меня совсем не осталось.

– К ней. – Покивал дедок. – Ночью там нет никого, но дело к рассвету, скоро люди на станцию потянутся. Дормидонтово отродье при них тебя не тронет, они себе не враги. Ты, главное, до первых лучей солнца уцелей, а там и паровозы начнут по рельсам кататься.

– Туда и пойду. – Мне показалось, что за спиной зашуршала трава, я резко обернулся, но никого не увидел. – Открывайте дорогу, пожалуйста.

– Ступай. – Кивнул лесной хозяин и шмыгнул носом, после чего прямо передо мной появилась узенькая тропинка, ведущая вглубь леса. – Только с дороги не сворачивай, мой лес старый, гостей не любит. Закружит так, что даже я, его хозяин, после костей твоих не найду. Поспешай, паря, поспешай, враги твои уже рядом!

– Как тебя зовут, дед? – спросил я, ступив на тропинку.

– Пров, – буркнул тот. – Да быстрее, кулема! А я попробую этих лиходеев наладить в другую сторону.

Непременно привезу ему всякой вкусной всячины, когда снова сюда вернусь. А я вернусь, если, конечно, сейчас выпутаюсь из этой истории. Но отчего-то мне кажется, что удача теперь на моей стороне.

Тропинка петляла как не знаю что, я изо всех сил напрягал зрение, более всего боясь хоть на шаг с нее сойти. Дед Пров не шутил, в чем-чем, а в этом я был точно уверен. Гномам в «Хоббите» было хорошо, они в результате попали в комфортабельный дворец владыки Трандуила, где им предоставили теплые камеры и трехразовое питание, меня же в случае оплошности ждала учесть куда более невеселая. Например, какой-нибудь распадок, где мои останки в самом деле никто никогда не найдет.

Хорошо еще луна нынче была полная и яркая, она точно играла на моей стороне.

Лес, как это обычно и случается, кончился внезапно, а вместе с ним и тропинка из-под ног пропала. Я стоял на опушке, а передо мной находилась насыпь с поблескивающими под светом луны рельсами. Но не это было главное. Слева от себя я заметил вытянутые платформы с обеих сторон от путей и на одной из них некое темное строение времен развитого социализма, которое ничем, кроме как заурядной подмосковной железнодорожной станцией, оказаться не могло.

Выбрался. Дошел. Уже что-то.

На насыпь я взбираться не стал, пошел к своей цели прямо через высокую траву, плюнув на уже выпавшую росу. Промокнуть – для меня это сейчас не самое страшное.

Станция оказалась пуста, как лесовик и предсказывал. Что еще плохо – переезда я, как ни вглядывался, тоже не заметил. Была у меня надежда, что он тут есть, что дед Пров его просто в расчет не принял. Жаль, жаль, при переезде всегда дежурит человек, а у него, в свою очередь, наверняка имеется мобильный телефон. Всего один звонок – и мои проблемы решены. Тем более что я теперь знал, где нахожусь. Савеловское направление, это точно. Почему? Так тут висела схема движения, одной крайней точкой которой значилась Дубна, а другой – Москва-Савеловская.

Странно, думал, эти твари меня куда дальше утащили. Хотя… Кто знает, сколько я километров через лесные тропы отмахал? Они не то чтобы противоречат принципу «время – пространство», но все же здорово укорачивают дорогу от пункта «а» до пункта «б».

Еще тут обнаружилась касса, окно которой было плотно заколочено, а неподалеку от платформы я увидел двухполосное шоссе с автобусными остановками по обеим его сторонам, увы, также пустынное по причине неурочного времени. Впрочем, с трудом представляю себе водителя, который остановится и подберет на ночной дороге странного человека в драной рубахе. Разве что только ему под колеса броситься?

Или я наговариваю на человечество, может, не так все плохо? Это в городе у большинства жителей сердца шерстью поросли от постоянных стрессов и обилия раздражающих факторов, а тут в людях доброта к ближнему могла остаться. Сострадание опять же.

Впрочем, какая разница? Все равно ни одна машина за все то время, что я сидел на станции, не проехала. Так что моя основная надежда была на то, что вот-вот где-то там, за полосой предутреннего густого тумана, наползающей из леса на пути, гукнет гудок и к перрону неторопливо подползут ярко освещенные зеленые или красные вагоны первой электрички. Наличных у меня нет, они, скорее всего, находятся там же, где телефон, картхолдер и прочее содержимое моих карманов, но это и не страшно. Контролеры в такую рань вряд ли пойдут, а в городе что-то да придумается. В крайнем случае сдамся властям, выпрошу у них один звонок, а дальше приедет Юлька, заплатит все штрафы, если что, даст денег линейным полицейским в качестве компенсации за использование личного телефона и…

Интересно, а почему я сразу подумал именно о Юльке? Не о Стелле, не о Шлюндте, не о маме, наконец? Почему она?

Разложить эту проблему на составляющие я не успел, потому что уже не такую густую, как час назад, темноту шоссе прорезал свет фар, а следом за ним послышался и гул мотора. Судя по звуку, это была легковушка, грузовики и трейлеры куда более басовиты.