Значит, за стол с ними я не сяду. Ну, вот и ясность появилась. Ай, как скверно-то…

– Давай, – согласился я, вызвав чуть презрительную улыбку на лице девицы. – Но ты же понимаешь, что до того, как мы перейдем к твоей просьбе, мне хотелось бы получить компенсацию за три удара по голове и не очень комфортную поездку в этот лес?

– Деньги? – уточнил вожак чуть брезгливо. – Или золото? Меха не предлагаю, они нынче не в ходу.

– Денег и золота у меня хватает, – фыркнул я, игнорируя боль в разбитых губах. – Нет, мне надо кое-что посущественнее. Для начала мне нужна жизнь вот этого поганца. Я хочу перерезать ему глотку, причем сделать это здесь и сейчас. Вернее, на поляне. Здесь дом, здесь такое делать не сподручно, после замучаетесь кровь замывать с пола.

– Чего? – взвизгнул Сашок, на которого я указал во время своей речи. – Да я тебя самого здесь и сейчас порву, ясно? Ах ты паскудина!

На самом деле ничего подобного я, разумеется, не хотел. Более того, не факт, что у меня что-то и получилось бы. Одно дело убить вурдалака в драке, и совсем другое – как палачу перерезать горло жертве. Не мое это. Но мне нужно сейчас обозначить свою позицию, причем очень четко. Возьми я золото или скажи «да что там, забыли» – и все, дальше тишина. Тогда я для этих существ навсегда стану алчным человечком, который не достоин ни почтения, ни жалости, или же ничтожеством, которое самоуважение ни в грош не ставит. Потому убьют они меня в этом случае совсем быстро. В них очень сильно звериное начало, существующее на голых инстинктах, вне людской логики, которая иногда предпочитает подменять ложным подлинное. Просто потому, что так жить удобнее.

А так, за уважуху, может, сначала захотят потерзать. Что в этом хорошего? Время. Время, которое я смогу выиграть. Меня непременно начнут искать, вопрос только в том, как скоро закрутятся колесики этого процесса. Все, что я сказал этому старому волку, – правда, именно так и будут действовать те, кто пойдет по моему следу, только вот успеют они до того, как меня порвут, или нет – неизвестно. И моя первоочередная задача – сделать так, чтобы у них имелся временной транш.

И очень надеюсь на то, что Михеев, который меня не обнаружил дома, все же уже начал что-то делать. Ох как надеюсь!

– Это невозможно, – произнес вожак. – Он один из нашего рода, а он силен, пока един, пока в нем каждый за каждого стоит. Убей ты одного из нас – остальные станут идти по твоему следу, пока не догонят и не убьют. Или сами не умрут.

Ну, как-то так я и думал, на самом деле. Кстати, второй вариант меня устраивает куда больше.

– Мне думается, что с таким подходом к жизни вы в любом случае обречены на вымирание. По крайней мере если останетесь здесь, вблизи столицы, – сообщил я хозяину дома. – И даже если мы разойдемся миром. Вы слишком отстали от жизни, как бы тривиально это ни звучало. Пока вокруг деревья, вы кое-как сможете существовать, но когда сюда придет город, а это непременно случится, то тут вам и кранты. Вам бы в тайгу сбежать куда-нибудь, в глушь, где раз в месяц по дороге машина проедет, а после белки на соснах сие чудо еще неделю обсуждают.

– А знаешь, ты прав, – неожиданно согласился со мной вожак. – Я очень хочу увезти свою стаю подальше отсюда, причем чем раньше, тем лучше. Есть у меня в Брянщине заимка, вокруг нее леса густые, заповедные, туда город сроду не придет. Да у нас все и собрано уже, но до отъезда мне одну вещь нужно очень найти, а ее земля от меня прячет. Хорошо прячет, надежно, как ей заповедано было исстари.

– И для того вам понадобилась моя персона, – подытожил я. – Верно? И снова – чего сразу было с этого не начать, без разных сериальных страстей и ударов по голове? Положим, вы выбираться из своей глуши не любите, так послали бы ко мне хоть бы вот эту милашку. Мы бы посидели, попили кофе… Или пива, не знаю, что она любит. Она сделала бы предложение…

– И ты сразу согласился бы? – язвительно перебила меня девушка.

– Ну, может, и не сразу. – Немного сально улыбнулся я. – Но кабы ваше семейство потрудилось хоть что-то обо мне узнать, то выяснило бы, что у меня есть слабость, а именно – красивые бабы. Так что да, если бы кое-кто оказался достаточно покладист и податлив, то согласился бы. А теперь все, теперь поезд ушел.

– Переливаем из пустого в порожнее. – Вожак отрезал себе кусок мяса, отправил его в рот, прожевал и продолжил: – Ночь тебе на раздумья, с утра отправимся в лес, там ты сделаешь то, что нам нужно. Или же спустимся в подвал и проверим, что раньше кончится – твое терпение или твоя жизнь. Ну а что до тех, кем ты меня стращал… Пусть приходят. Покуда это еще мой лес, парень. Мой! Знаешь, сколько разных охотников сюда приходило, чтобы мою голову как трофей добыть? Сильно много. И где они все?

– Где? – заинтересовался я.

– Под травяным одеяльцем спят! – хохотнул Ратмир, заработав одобрительный взгляд отца. – Вокруг поляны, на которой наш дом стоит. И если ты сговорчивым не станешь, то им компанию составишь. Во, почти стихи!

– Так и случится. – Оскалил белые, совсем не старческие зубы вожак. – Нет, Хранитель, не станет Любава тебя ублажать и задабривать, и парню моему ты кишки на шею не намотаешь. Чересчур велика честь. Единственное, что я тебе пообещать могу, – коли дурить перестанешь и сделаешь, что велю, то после на своих ногах из моих владений уйдешь целым и здоровым. Ну, еще деньжат тебе отсыплю, вы, люди, их любите, но и только. А коли нет… Про то говорено раньше. На этом – все. Отведите его в светелку на втором этаже, пусть там до рассвета посидит.

Не удивил, чего-то такого после того, как он не захотел меня сажать с собой за стол, я и ждал. Но, что неплохо, Покон этот дед нарушать тоже не желает, несмотря на внешнее к нему презрение. По крайней мере формально решил его соблюсти. Он на самом деле отпустит меня со своей поляны, может, даже километр-другой даст по лесу пройти и только после спустит с поводков свою стаю.

Что примечательно – случись серьезный разбор, правда-то будет на его стороне. Обещал? Выполнил. Ну а что подручных не сумел удержать – бывает, молоды они и горячи. Опять же – докажите, что это мои детишки Хранителя вашего порвали. Лес тут серьезный, в нем обычных волков хватает. Короче, есть до чего докопаться.

Вот только судилища никто устраивать и не станет, погорячился я со своими выводами, выдал желаемое за действительное. Шлюндт, например, вообще меня забудет через минуту после печального известия о трагической гибели. Какое ему дело до того, кто уже пользу не приносит? Равно как и Марфа. Я им всем нужен до тех пор, пока жив.

Стелла? Эта вообще только порадуется, узнав о том, что я наконец-то сдох. Все, она свободна как ветер в небе и в гибели моей при этом ни капельки не виновата. Да и вурдалаки, на самом деле, ничего никому делать не станут, у них своих хлопот полон род. Кредиты, клубы, клиники.

Выходит, что остается Отдел и его сотрудники. Вот эти, возможно, предъявят этим сволочам счет за мою смерть. А ведь забавно получается: те, кого я избегаю, оказываются единственными, кто за меня посчитается. И единственными, на кого я могу сейчас надеяться.