Для разрыва Уз требуется много энергии, которой у вас катастрофически не хватает. Животное джампера — это и есть сосуд, который мы ищем. В вашем случае, лучше всего подойдёт лиса. Или, лучше, лисёнок. Вероятность совместимости у молодых особей гораздо выше. Такой зверёк сможет установить связь с вашим Эмоном и добавит необходимой энергии. В процессе он не пострадает, особенно если я помогу вам.

— Ничего себе… — потерянно пробормотала я. — Где я за три дня найду лисёнка?

Ящер оставался невозмутим:

— Рекомендую заглянуть в зоопарк. Когда Павел мне сообщил, что без духовного сосуда не обойтись — я навёл справки. Там у лисы как раз недавно появились лисята. Хорошо бы среди них нашёлся нужный…

— Ещё есть лисьи фермы…

— Вот! Уже хорошо! Больше оптимизма, милая, и всё получится! Но всё-таки моё чутьё подсказывает, что вам нужно именно в зоопарк… Найдёте сосуд. Потом я помогу вам получить обратно хвосты от Александра. И можно будет приступать к самому главному. Разрыву Уз. Видите, ничего сложного.

— Да, — я кивнула, мыслям было тесно в голове: “Что, если не найду лисёнка? Три дня… Что если Тень вмешается в самый важный момент?”

При воспоминании о Тени, лоб словно сдавил стальной обруч, а в ушах зазвучал тихий, но настойчивый шёпот: “Помешаем обязательно…”. Позвоночник прошиб озноб. Я обернулась. Никого. Может, померещилось от переутомления?

Тряхнув головой, я снова взглянула на Павла и рассеянным движением, потянулась поправить ему волосы упавшие на глаза, но на полпути замерла. Не будет ли мой жест неправильно воспринят? Но какое кому дело, если всего через трое суток одного из нас может не стать?

— Барон, скажите… — я всё-таки, словно выражая протест своей трусости, поправила Павлу выбившиеся чёрные пряди, которые оказались мягкими на ощупь, — зачем вы нам помогаете?

— Вы мои студенты, и я ответственен за вас, — серьёзно ответил Ящер, внимательно следя за моими действиями. — Кроме того, у меня есть и личный интерес. Вам, наверное, Илона уже нарассказывала ужасов? Эта девушка любит крайности…

— Да уж, — невесело подтвердила я.

— Не буду скрывать, касательно Уз я хочу кое-что прояснить для своего будущего эксперимента… Да и с Павлом нас связывают кое-какие обязательства друг перед другом. Так что я обязан помочь ему в столь сложной ситуации. Как видите, причин предостаточно.

— Да, спасибо, что ответили. Ещё… я слышала, вы помогли Павлу избежать наказания на суде, это правда? Что вообще с ним случилось?

— Вам не соврали, — Ящер вздохнул. — Однако, у меня нет права распространяться о тех событиях, но быть может вы сами спросите Павла? Но это после, а сейчас по вам обоим сон плачет. Поспите пару часиков, сейчас принесу плед, а то совсем носом клюёте. Я бы предложил Вам дойти до деканата и вздремнуть там, но боюсь, вы этого сделать уже не в состоянии.

“Но мне вовсе…”, — хотела возразить я, но Барон положил мне когтистую лапу на плечо в успокаивающем жесте, и я тут же почувствовала, что он прав. Я бесконечно измотана. Веки смыкались.

— Однако же, не могу вас не поздравить, — точно делясь тайной, проникновенно сказал Ящер. — Вам исключительно повезло. Не каждый может похвастаться такой редкой удачей.

— Что вы… имеете ввиду? — переспросила я, борясь с оковами усталости. Язык пьяно заплетался, в голову будто напустили тумана.

Жёлтые глаза смотрели пристально, не мигая. На мгновение мне показалось, что передо мной не ящер вовсе, а удав, гипнотизирующий жертву.

— Встретить истинную любовь в таком юном возрасте, дорогого стоит, — голос проникал под кожу. — Поверьте, я такие вещи чувствую за версту.

— Не понимаю… О ком вы?

— Об Александре, конечно, о ком же ещё. Аустина, я не так уж и стар, но горе высосало из меня жизнь. Терять тех, кого любишь, мучительно тяжело — всё равно что потерять часть себя, но у вас судьба иная. Когда исчезнут Узы, вы будете свободны и счастливы, как мечтали. Александр станет хорошим мужем. Могу представить, как вы этого ждёте.

— Да? — то ли спросила, то ли согласилась я, завороженно глядя в глаза Ящеру.

— Я помогу вам.

— Помогите, — прошептали мои губы. Это ли я хотела сказать?

— Положитесь на меня, Аустина. А теперь спите, не мучайте себя, здесь вас никто не побеспокоит. Спите, спи-и-ите…

Всё что я смогла — только вяло кивнуть, проваливаясь в забытье.

Сцена 18. Сон

Жёлтая лампочка под потолком похожа на глаз гиены. Он подмигивает мне, то погружая аудиторию во тьму, то разгоняя тени. Куда-то исчезли все парты, а вместо окон жуткие картины сумасшедшего импрессиониста. Красные круги, черные квадраты, распиленные на пополам треугольники. Пол равномерно устлан мятыми листами никому не нужных рефератов. Буквы навечно заключённые в оковы слов, осуждающе смотрят на стулья, что придавили их железными ножками.

Всего стульев тринадцать, они расставлены по широкому кругу вокруг грубо сколоченного деревянного ящика, в каких обычно перевозят фрукты. Двенадцать мест занято. Безвольно свесив звериные головы и высунув посиневшие языки, поломанными куклами на них застыли люди. Я же занимаю оставшийся стул.

Кажется, мертвецы должны пугать, но мне вовсе не страшно, а только до ужаса неловко и стыдно, словно я по ошибке забрела на похороны незнакомцев. Или, что больше похоже на правду, в анонимный клуб мертвецов. Что они подумают, если распознают во мне чужака? Поэтому, я сижу, пытаясь подражать окружающим, хотя выходит из рук вон плохо.

Свет мигает, и в центре, прямо возле странной деревянной коробки, появляется мужчина в чёрном костюме и замирает, торжественно воздев к потолку руки.

Вот так запросто возник из ничего? Или, он всегда там был? Спросить бы кого-нибудь… Я незаметно кошусь на соседей — беременную человеко-волчицу с высохшими дорожками кровавых слёз на щеках и лохматого парня-барсука с чёрными провалами вместо глаз. Оба полностью и безвозвратно мертвы и ничем помочь мне не могут.

— Братья! Единомышленники! — восклицает мужчина в центре. — Аврора, любимая! Сегодня великий день для нас, для мира! Для истории! — Оратор счастливо улыбается. В его волосах серебрится седина, на подвижном, выразительном лице три глаза — два нормальных голубых и один с поволокой — посередине лба. Безучастная публика мужчину ничуть не смущает, он продолжает, увлечённо жестикулируя:

— Человечество вплотную подошло к самоуничтожению! Мы не имеем морального права вверять судьбу планеты в корявые лапы случайности. Мы — титаны своего времени! Высшая каста, Прозревшие из высоких родов, пришли сюда, чтобы принять на свои плечи ответственность за этот мир и его цветущее будущее! Мать Ша распахнёт двери избранным! Подарит знание смелым! — он